Клятва

Сакрытина Мария

– Ваш отец никогда не был особенно щепетильным, - осторожно вставил доверенный советник Его Высочества граф Марк.

– А к старости ещё и свихнулся, - отозвался Валентин, падая в кресло и закрывая лицо руками. –Спаси нас Великая Матерь!

Граф подошёл к нему.

– Но Вы, Ваше Высочество, вы другое дело…

– О да, - хохотнул принц, опуская руки. – Вот только я младший сын и узурпировать корону у своего идиота-братца совершенно не желаю… Но, похоже, придётся, раз старый идиот на троне ясно сегодня дал понять, что корону он скорее расплавит, чем отдаст мне, хотя прекрасно знает, что

Жермен править способен, так же, как его драгоценный любимый котик Пушистик-Усатик, и уж конечно понимает, что стоит моему братцу стать королём, за регентство вцепятся все десять Лучших родов без исключения… Но после нас же хоть потоп!

Марк склонил голову, пряча улыбку. Сцепятся. Он первый и сцепится.

Но и остальные рода не сдадутся без боя, а значит, победителю достанется разрушенная страна, в долгах по уши, а то и на коленях… Она и сейчас изрядно потрёпана.

Поэтому выгодней было встать у трона того, кто эту страну из бездны вытащит, и в награду одарит помощников милостями в виде завоёванных земель и денег из пополнившейся казны. И желательно сейчас, когда ещё есть, что вытаскивать. На данный момент это мог сделать только Валентин, и потому Марк за него держался. Оба: и принц, и граф, - это отлично понимали.

– Ваше Высочество…

Валентин вскинул на него горящий взгляд.

– Вот только про армию больше не вспоминай! Ползать на коленях перед офицерами и слушать их «простите, Ваше Высочество, мы вам очень сочувствуем, но у нас присяга» я совершенно не хочу. Всё равно без толку.

Граф спокойно встретил его взгляд и улыбнулся.

– Есть кое-что ещё, Ваше Высочество, чего нет ни у Его Величества, ни у крон-принца.

Валентин недоверчиво усмехнулся.

– Правда? Что же?

Граф, не отводя взгляда, выдержал эффектную паузу.

– Чародей, Ваше Высочество.

Валентин подскочил, бросился к графу.

– Где?!

– На северной границе, Ваше Высочество, - в притворной печали склонил голову Марк.

Хотя почему в притворной? Живи чародей хотя бы на юге, граф бы его сам забрал. Но на север, к тамошним лордам, где шла гражданская война, соваться Марку, после того, как он так удачно спонсировал повстанцев… Смерти подобно. А вот принцу, которого любят и местные князья, и те же восставшие – другое дело.

Валентин закусил губу и снова принялся ходить из угла в угол.

– Зачем чародею поддерживать меня?

– Видите ли, Ваше Высочество, - осторожно начал Марк. Зачем – в этом и было слабое место. Принцы, как известно, не любят ждать, а придётся. – Это девочка. И она ещё мала. Ребёнок. Пять лет, если верить моему осведомителю.

– То есть мне придётся ждать ещё лет пять-шесть, пока она дозреет, - задумчиво произнёс Валентин. – Ха! А ровно столько мой папаша наверняка и протянет. Как думаешь, Марк?

Граф склонил голову.

– Согласно прогнозам врачей, Ваше Высочество, пять лет у Его Величества ещё точно есть.

Валентин круто повернулся на каблуках и выдохнул:

– Так в чём же дело? Мы едем, едем на север! – и добавил, лукаво улыбаясь. – Я же должен лично вразумить бунтовщиков – на благо короне, не так ли?

Граф растянул губы в улыбке.

– Совершенно верно, Ваше Высочество.

***

Деревня,

где жила чародейка, находилась на самом отшибе. Валентину пришлось сначала объясняться с повстанцами, потом с князем Шебти, против которого и бунтовали неуёмные северяне, потом снова с повстанцами, чтобы крюк в Туманные горы был воспринят не как подозрительный поступок, а как блажь принца-спасителя. Но дело того стоило. А уж как хорошо принц смотрелся между атакующими армиями северян, когда повстанцы и княжеская дружина бросились друг на друга! И как горячо внушал им пацифистские идеи! Марк уважал младшего принца именно за это – тщательно обдуманную храбрость, быстроту ума, отличное воображение и выпестованное ораторское искусство.

Мальчику просто не повезло родиться вторым.

Сейчас принц заправски шутил с солдатами князя Шебти, жалуясь на холод и вспоминая развлекавшую вчера отряд красотку-танцовщицу. С простыми солдатами болтал – о Девятеро, вот отчаянный юнец – столичный щеголь рядом с этими, больше похожими на зверей, хмурыми северянами. И ведь умудряется находить общий язык!

Марк со вздохом закутался в тёплый плащ и только-только собрался немного вздремнуть в седле – красотка-танцовщица была действительна очень жаркой, – когда на тракт, горяча коня, вылетел всадник в алом плаще гонца.

А спустя некоторое время, нужное, чтобы осадить лошадь, узнать принца и задыхающимся голосом сообщить послание, отряд уже нёсся к богами забытой деревушке, и сильнее всех понукал коня именно принц. Потому что на затерянное среди гор селение вдруг ни с того ни с сего напали люди короля Горлойса, и это могло означать лишь одно: умелые осведомители имелись не только у Марка, но и у короля Севера.

***

О конкурентах (а, может, и об их цели) они, правда, ничего не знали. Поэтому не выставили приличный караул, а, вырезав селян, полезли «праздновать» и уже достаточно выпили забористого северного самогона, чтобы нормально сражаться. Иначе вряд ли бы так легко уступили небольшому отряду принца.

Валентин дрался вместе с остальными, а потом, приказав выставить караул, лично обшарил каждый дом, ища выживших. Их не было – до последней покосившейся хижины на отшибе. Здесь особо не зверствовали – ясно было, что несметных богатств в таком домишке точно не найти, в отличие от хором староейшин, например, или купеческих. Детей – мальчишек чуть младше призывного возраста – просто зарезали, как и девчонок – почти их ровесниц. Валентин хорошенько их осмотрел – как и остальных деревенских девочек. Но мёртвые не воскресают, даже чародеи.

Принц отдал приказ сжечь тела, дождался, когда солдаты выйдут, и кинул на Марка один-единственный отчаянный взгляд.

Граф прикусил губу, ещё раз осмотрел тёмную хижину и вдруг столкнулся взглядом с женщиной на полу. Крестьянка, наверное, мать несчастных детей, ещё дышала. Ясно было, что это ненадолго – со вспоротым животом можно мучиться ночь, иногда ещё день – если врач попадётся хороший. Но сложить всё на место не смогли бы даже боги.

Валентин тоже мазнул по ней взглядом. Женщина скребла ногтями пол и упрямо смотрела в тёмный угол за образами Девяти. А, когда принц подошёл к ней, попыталась что-то сказать, но изо рта забулькала лишь кровь.