Клятвопреступник
Шрифт:
Дюррайн тяжело вздохнула.
— Где ты была?
— Я… я отнесла подношение лошадям, — запинаясь, пробормотала женщина.
— Ты должна была сначала сообщить мне.
— Да, колдунья, — сказала женщина покорно.
Торак поймал взгляд Ренн. Лошадям.
Чтобы дать возможность ему остаться наедине с женщиной, Ренн попросила Дюррайн объяснить, как в племени Благородного Оленя входят в транс. Колдунья посмотрела на нее и увела в укрытие.
— Мы должны войти, — промычала женщина.
Ее
Чтобы успокоить ее, он спросил, кого она оплакивает.
— М-моего ребенка, — промямлила она. — Мы должны войти.
— И ты делаешь приношения лошадям? В их долине?
— У Извилистой Реки, да. — Она жестом указала назад, затем прижала ладонь ко рту. — Мы должны войти!
Еле сдерживая возбуждение, Торак оставил топор и лук там, где смог бы найти их, и зашел внутрь следом за женщиной. Все было даже слишком просто.
Внутри стоял сумрак, словно в Лесу в середине лета. Несчетные прядки из волокон крапивы, свисавшие с перекладин, где сушились, махнули ему по лицу, словно длинные зеленые волосы. Мужчины и женщины сидели на противоположных сторонах, Дюррайн сидела в центре, держа в руках пару трещоток из оленьего рога. Огня не было. Единственное тепло исходило от влажного жаркого дыхания.
Торак разглядел Ренн: она заговорщицки улыбнулась ему. Он почувствовал свою вину, потому что она не пойдет с ним. Он не мог сказать почему, он только знал, что, когда он столкнется с Тиацци, ее не должно быть рядом, она не должна видеть этого.
Пробираясь на сторону мужчин, он занял место напротив одного из выходов.
Последний член племени Благородного Оленя подполз к Дюррайн и поставил перед ней плошку и блюдо. Она подняла плошку и отпила из нее.
— Роса со следов хранителя с головой раскидистой, словно дерево, — нараспев начала она, — испейте мудрости Леса. — Она передала плошку.
Из тарелки она вытащила кусок лепешки.
— Кора сосны, что вечно на страже. Вкусите мудрости Леса.
Когда настал черед Торака, он спрятал лепешку в рукав и лишь сделал вид, что отпил из плошки. Он тайком вытянул руку и почувствовал движение прохладного воздуха за кожаной занавесью.
Дюррайн обвела взглядом собравшихся.
Торак замер.
Дюррайн начала трясти трещотки в размеренном, убыстряющемся темпе.
— Лес, — произнесла она нараспев. — Ты видишь все. Ты знаешь все. Ни ласточка не полетит, ни летучая мышь не вздохнет, чтобы ты не знал. Услышь нас.
— Услышь нас, — подхватили остальные.
— Покончи с раздором между племенами. Приведи Дух с головой оленя обратно в свои священные долины.
Пение и быстрый топот все продолжался, и Дюррайн по-прежнему наблюдала за своими людьми. Время перевалило за полночь. Торак уже почти потерял надежду, когда наконец, не меняя ритма, она набросила
Пока люди Благородного Оленя пением вводили себя глубже в транс, Торак подвинулся ближе к занавеси. Мужчины по обе стороны от него полностью скрылись в сумраке своих крапивных одеяний. Они не заметили, как он выскользнул наружу.
Схватив свое оружие, он пошел по следу.
Он не успел далеко уйти, когда Рип и Рек слетели к нему и приветственно закаркали: «Где ты был?»
Волк серой тенью появился и побежал рядом с ним:
«Укушенный. Недалеко».
Наполовину съеденная луна заходила, близился рассвет. Торак ускорил шаг. Дрожь и волнение от погони горели в его крови. Он почувствовал себя стремительным и неуязвимым, словно охотник, настигающий свою добычу. Этому суждено было случиться.
Мальчик ускользнул. Так было суждено.
Три дня и три ночи Избранный наблюдал за неверующими, как желал Повелитель. Девочка опустошила силу проклятого жезла легко, словно вылила воду из ведра. Мальчик призывает воронов с неба и разговаривает с огромным серым волком — и душа его блуждает.
Мальчик верит, что он умен, выслеживая Повелителя на пути в священную рощу. Никто не выследит Повелителя. Повелитель призывает, другие повинуются. Даже огонь повинуется Повелителю.
Воля Повелителя должна быть исполнена.
Глава шестнадцатая
Наступил рассвет, и ни люди Благородного Оленя, ни Ренн не шли за ним. Торак почти хотел, чтобы они пришли. Вскоре ничто не будет стоять между ним и его местью.
День тянулся медленно, а он все шел по следу вдоль Извилистой Реки, хотя этот стремительный бурый поток слабо напоминал величественную реку, в которую превращался в Открытом Лесу.
Волк шагал с ним рядом, поджав хвост и опустив голову. Даже вороны перестали гоняться за бабочками. Возбуждение от охоты уступило место тревожному ожиданию.
Долина сужалась в узкое ущелье, где река превращалась в ревущий поток. Сухой южный ветер дул весь день, но теперь он стих до шепота. Торак почувствовал покалывание между лопатками. Они приближались к подножию Высоких Гор.
Волк обнюхал ком земли, выкорчеванный из земли лошадиным копытом. Торак наклонился к длинным черным волосам из лошадиного хвоста. Над ним новые листья бука и березы сияли изумрудной зеленью. Цветки терна сверкали, словно снег. Воздух был свеж, к нему примешивался запах ели, и он был наполнен трелями птиц: зябликов, славок, дроздов, вьюрков. Даже цветки подорожника на тропинке были необычайно голубого цвета, словно цветы во сне. Он добрался до долины лошадей.