Клятвопреступник
Шрифт:
— Он направляется в Сердце Леса.
— Сердце Леса, — подтвердила Саеунн. — Верно…
— Только что прибыл отряд племени Кабана, — сообщил Фин-Кединн. — Они спускались по Широкой Воде. У брода они заметили большого мужчину в долбленке, он направлялся к Черной Воде.
Торак кивнул:
— Он из племени Дуба, из Сердца Леса. Конечно, он отправится туда.
— Возьмем две лодки, — сказал Фин-Кединн. — Я сообщил племени, что они должны будут остаться здесь, а мы пойдем вверх по реке.
— Мы? —
— Я иду с тобой, — сказал Фин-Кединн.
— И я, — сказала Ренн, но они не обратили на нее внимания.
— Зачем? — спросил Торак Фин-Кединна.
С болью Ренн осознала, что он не хочет, чтобы они шли с ним. Он хочет сделать это в одиночку.
— Я знаю Сердце Леса, — сказал Фин-Кединн. — Ты нет.
— Нет! — вскричала Саеунн. — Ты не должен идти, Фин-Кединн!
Все обернулись к ней.
— Еще одну вещь поведали мне кости, и это уж наверняка. Фин-Кединн, ты не дойдешь до Сердца Леса.
Сердце Ренн сжалось:
— Раз так, мы пойдем без него. Только Торак и я.
Но лицо ее дяди выражало решимость: оно говорило ей, что спорить бесполезно.
— Нет, Ренн, — сказал он с пугающим спокойствием. — Вы не справитесь без меня.
— Справимся, — настаивала она.
Фин-Кединн вздохнул:
— Ты знаешь, что между племенем Зубра и племенем Лесной Лошади раздор с прошлого лета. Они не пустят к себе чужаков. Но меня они знают…
— Нет! — воскликнула Ренн. — Саеунн знает, что говорит. Она никогда не ошибается.
Колдунья племени Ворона покачала головой и еще раз со скрипом выдохнула:
— Ах, Фин-Кединн…
— Торак, скажи ему! — умоляла Ренн. — Скажи, что мы справимся без него.
Но Торак подобрал мешок с припасами и отвел взгляд.
— Идем, — пробормотал он, — мы теряем время.
Фин-Кединн забрал второй мешок у Ренн из рук.
— Идем, — согласился он.
Глава пятая
Волк мчался по следу. Вокруг него Лес просыпался от долгого сна, и добыча исхудала от необходимости всякий раз разгребать Белый Мягкий Холод, чтобы найти себе пропитание. Волк видел, как лось жует сочную шкуру клена. Чувствуя, что он не станет охотиться на них, стадо северных оленей лишь подняло головы, провожая его взглядом.
Ненавистный запах заполнял его ноздри. Много Света и Тьмы назад плохой бесхвостый запер его в тесном каменном Логове и связал ему пасть, чтобы Волк не выл. Плохой бесхвостый держал его впроголодь и отдавил ему хвост, а когда Волк взвизгнул от боли, он засмеялся. А потом он напал на Брата Волка. Волк прыгнул на плохого бесхвостого, сжав челюсти на одной из волосатых передних лап, отхватив несколько костей вместе с мясистой, сочной плотью.
Волк
След становился все отчетливее. Сквозь голоса ветра, берез и птиц Волк слышал, как бесхвостый мешает Мокрую палкой. Он по запаху понимал, что с бесхвостым нет собаки.
И тут он увидел его.
Укушенный скользил вверх по течению Мокрой на дубовом бревне. Волк заметил блеск большого каменного когтя у него на поясе. Он уловил запах сосновой смолы и оленьей шкуры, а еще странный запах ужасного Яркого Зверя, Который Холодно Кусается.
Челюсти ужаса схватили Волка. Укушенный сидел прямо, без страха, наслаждаясь своей силой. Он был очень, очень силен. Даже Яркий Зверь, Который Жарко Кусается, не посмел бы напасть на него. Волк понимал это, потому что как-то раз уже видел, как бесхвостый сунул свою переднюю лапу прямо в пасть Яркому Зверю— и вытащил ее обратно целой и невредимой.
За много прыжков от него послышался высокий, тонкий вой свистка из птичьей косточки, который Большой Бесхвостый и Сестра использовали, чтобы звать его.
Волк не знал, как ему поступить. Он страстно желал пойти к ним, но это означало бы повернуть назад.
Свист птичьей косточки продолжал звать его.
Укушенный плыл вверх по течению Мокрой.
Волк не знал, как ему поступить.
— Ты позволил ему уйти! — кричал Торак. Он был так зол, что забывал говорить по-волчьи. — Он был прямо перед тобой, а ты позволил ему уйти!
Волк зажал хвост между задних лап и бросился за спину Фин-Кединна, который стоял на коленях, разжигая огонь.
— Торак, прекрати! — воскликнула Ренн.
— Но он был так близко!
— Я знаю, но это не его вина. А моя!
Он обернулся к ней.
— Это язвала Волка, — сказала она ему. — Это моя вина, что он позволил Тиацци уйти.
Она раскрыла ладонь, и он увидел маленький свисток из вилочки тетерева, которую дал ей два лета назад.
— Зачем? — Торак потребовал объяснений.
— Я беспокоилась за него. И за тебя, а тебе, похоже, было безразлично.
Это разозлило его еще сильнее.
— Разумеется, мне не безразлично! Как мне может быть безразличен Волк?
За спиной Фин-Кединна Волк прижал уши и неуверенно вильнул хвостом.
Торак почувствовал угрызения совести. Что с ним случилось?
Волк так радостно прибежал в их стоянку, гордо сообщил Тораку, как покинул след Укушенного, едва заслышав его зов. Он был сбит с толку, когда Торак рассердился. Он не мог понять, что сделал не так.