Клятву сдержали

Друян Ибрагим Леонидович

— А в остальном, — продолжал он, — ничего утешительного сказать не могу. Бои предстоят тяжелые, а у нас на четыре отряда до тебя не было ни одного врача и всего два средних медработника — Вера Мартинович и Юлия Пантелеенко. Не могли они справиться вдвоем, обходились частенько самопомощью. Так что работы тебе хватит. Ну, отдыхай, а завтра за дело!

Разместили нас в отдельной землянке. Весь вечер Мария устраивалась на новом месте, потом, усталая, уснула, а ко мне сон долго не шел. Все размышлял о том, с чего же начинать работу в бригаде, как организовать дело, чтобы от каждого медработника добиться наибольшей

отдачи. Ведь, собственно, начинать нужно было на пустом месте.

Утром явился к комбригу, попросил разрешения приступить к знакомству с отрядами.

— Хорошо, — ответил Андрей Тихонович. Потом подозвал к себе молодого паренька.

— Вот тебе в помощь Ванюшка. Парень шустрый, смекалистый, исполнительный. Подучи его вашему делу, будет он тебе хорошим помощником.

Андрей Тихонович не ошибся, Ванюшка действительно оказался исполнительным и добросовестным хлопцем. Стал он хорошим санинструктором, прекрасным эвакуатором, то есть человеком, который при боевых операциях сопровождал раненых с поля боя к медпункту.

С Иваном мы побывали во всех четырех отрядах бригады, познакомились с медсестрами Верой и Юлией. Из рассказов девушек узнал, что они делали все: и на поле боя перевязывали раненых, и на своих плечах выносили их к медпункту, и лечили как могли. А при необходимости звали на помощь доктора Швеца. Они искренне были рады тому, что в бригаде появился свой врач, обещали оказывать мне всяческую помощь и поддержку.

Познакомился я и с командирами отрядов — Цикунковым, Грабко, Хорохуриным и Крюком. Поговорил с каждым. Все они также обещали мне содействие и поддержку.

Возвратившись в штаб бригады, изложил Андрею Тихоновичу свои соображения по поводу мероприятий, которые предстояло осуществить прежде всего. Во-первых, необходимо создать бригадный госпиталь. Для этой цели надо выделить три землянки. Одна — для операций и перевязок, вторая — для размещения раненых и больных…

— Не много ли? — усомнился Чайковский.

— А третья, — продолжал я, — будет предназначена для инфекционных больных. Таким образом, мы получим возможность госпитализировать всех раненых и тяжелобольных. Часть землянки, где живем мы с Марией, отведем под аптеку. При каждом отряде будет своя санчасть, а в каждой роте по меньшей мере должен быть один санинструктор.

— Вот слушаю я тебя, доктор, — вмешался в разговор начальник штаба Середин, — и думаю: наверное, у Друяна в лесу где-то медицинский институт запрятан. Госпиталь… В каждом отряде своя санчасть… Санинструкторы в ротах… Где же ты людей возьмешь?

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — подхватил я. — Для начала надо правильно распределить те кадры, которые у нас есть. Не обязательно Вере и Юлии работать вместе, это лишь усложняет дело. Пусть одна пойдет к Хорохурину, а вторая — к Крюку. Мария пусть будет медсестрой у Цикункова, а что касается Грабко, то у него есть две подрывницы… Немного их подучить вот вам и два санинструктора. А вообще, подготовка санинструкторов — наша первейшая задача, — закончил я.

— Что же, все резонно, — развел руками Чайковский. — Возразить ничего не могу.

Далее попросил, чтобы мне выделили одного человека для организации питания больных и раненых и повозку. И, наконец, напомнил командованию, что необходимо серьезнейшим образом подумать об организации медицинской помощи

местному населению.

Вопрос о медицинском обслуживании населения на временно оккупированной территории был у нас одним из самых важных. Ведь немецкие оккупационные власти не заботились о людях, которые оказались у них в тылу. Наоборот, многие официальные документы, теперь нам известные, убеждают, что постепенное истребление белорусского народа было запланировано гитлеровцами. Поэтому о сохранении здоровья мирных жителей нужно было в первую очередь думать нам, партизанским медикам. И помимо всего прочего, любой случай вспышки инфекционных болезней среди мирных жителей мог грозить и нам, партизанам, потому что контакты с населением у нас всегда были очень и очень тесными.

Не удивительно, что медицинская помощь населению у нас предписывалась соответствующими приказами. Вот что, например, говорилось в приказе № 21 от 21 июля 1943 года: «…Медперсоналу бригады два раза в педелю по средам и субботам организовывать в деревнях дислокации отрядов амбулаторный прием гражданского населения с 12.00 до 15.00…».

В соответствии с этим во время остановки отрядов в деревнях мы размещали нашу медчасть по хатам таким образом, чтобы можно было организовать нормальное лечение не только раненых и больных партизан, но и гражданского населения.

План мой был полностью одобрен командованием бригады, в помощь выделено необходимое количество людей, для операционной и перевязочной начали строить землянку. К концу мая она была построена, получилась просторной и светлой. Потолок и стены мы обили парашютной тканью, в центре поставили операционный стол, который одновременно служил и перевязочным. Кроме того, партизаны соорудили мне небольшой столик для инструментов и шкаф для медикаментов. Не раз посещал эту землянку Андрей Тихонович Чайковский и всегда оставался доволен.

Вообще, надо отметить, что в становлении санитарной службы бригады Андрей Тихонович принимал самое деятельное участие. В решении любого вопроса он всегда шел мне навстречу, помогал как только мог. Отвага и решительность сочетались в этом человеке с безграничной добротой к людям. Сибиряк, попавший в окружение на белорусской земле и оставшийся здесь воевать, он пользовался огромным уважением среди партизан.

Параллельно с решением вопросов, связанных с лечением больных и раненых, я приступил к подготовке группы санинструкторов. Для этой цели в отрядах было отобрано несколько женщин и молодых парней. В июне состоялся первый выпуск. Мы подготовили 19 санинструкторов, научив их быстро и правильно накладывать асептическую (стерильную) повязку, жгут, шину или лубок при переломах, вообще на поле боя оказывать первую неотложную помощь раненому. Таким образом, теперь уже не только роты, но и большинство взводов имели своего санинструктора.

Постепенно в бригаде сложилась следующая схема ее санитарной службы. При штабе бригады был начальник санитарной службы, которому подчинялись начальники санитарных частей всех четырех отрядов. Санчасть отряда объединяла ротных медсестер или санинструкторов. Начальник санслужбы бригады являлся одновременно и начальником госпиталя. В бригадном госпитале имелись операционное, терапевтическое и отдельно инфекционное отделения. Была у нас также небольшая аптека, которой заведовала Мария Вежновец.