Клятый артефактор
Шрифт:
— А зачем вы все тут собрались? Я ведь должен был тренироваться только с отцом, — попытался я остановить их только разгорающийся спор, и это было достаточно удачно. Жаль, что ненадолго.
Вперед вышел наш местный кузнец Ваня:
— Ну привет, Тим, мы как только услышали, что ты решил слинять от нас — сразу тут как тут. Негоже отпускать тебя с пустой головой тебя туда, где тебе она пригодиться.
— И то верно. Правда я бы сказал это в более ёмкой форме, но смысл, думаю, ты и без моего ужасающего красноречия уловил. — А вот это уже тот самый «священник-алкоголик»,
— Дядя Вася, Вы бы так и выразились не будь тут моего Отца, а также всех остальных.
— И то верно, и зачем тебе только сейчас стоило это говорить? Меня ведь сейчас опять отправят погулять до озера.
— Я думаю что стоит начать уже, — проворчал вечно хмурый Виталий Степанович. Он у нас в деревне занимается разведением, по его мнению, благородных культур и постоянно сердится на мою мать за то, что та называет его труды обычными сорняками, а после их очередного жаркого спора пол дня ходит и что-то бормочет себе под нос, но так как они видятся каждый день, то и спорят соответственно каждый день.
— Я думаю, для начала стоит научить малого умению регенерации, а то после наших тренировок от него мало что останется. — А вот эти слова мне уже перестали нравиться, а человек произнесший их является самым беспощадным в плане тренировок, это наш Старейшина и охотник — Иннокентий. Без отчества и фамилии. Просто Иннокентий, а для своих просто Кеша.
Только вот забыл учесть, что здесь все свои и полная формулировка имени ему не особо требуется-то.
— Садись на этот пенек, — мой отец указал на одинокий пень посреди полянки, хотя это даже больше не пень, а трон короля эльфов из заморских книжек, наши-то цари леса сидели или в болоте или на табуретке в маленькой землянке.
— Садись и внимай гласу разума коллективного, иначе будем калечить тебя, пока вслепую не выучишь заклинание. — Слова дяди Кеши всегда были через-чур убедительными.
После того, как я присел на свой стул для пыток Кеша полоснул меня по руке, оставив рану средней длинны, и начал похлопывать по лицу, чтобы я быстрее отошел от болевого шока.
— А теперь слушай внимательно: для начала собери всю свою манну, направь её в место ранения и прислушайся к результату.
Я сделал все так, как он и сказал, но в этот момент руку обожгло дичайшей болью, будто ее не слегка порезали, а рассекли на две половины тупым ножом. От боли я закричал во все горло, я думал, что хотя бы птицы улетят с деревьев, но эти пернатые предатели даже головы в мою сторону не повернули.
— Ну а теперь я расскажу тебе, почему ты начал орать, как резанная свинья. Манна в организме человека действует как чрезвычайно сильный возбудитель, твоя же оплошность в том, что ты направил всю свою манну во всю конечность, тем самым усилив своё восприятие в несколько раз и боль от такой царапины стала для тебя не выносима.
— Ну а раньше о таком предупредить нельзя было?
— Тогда бы я не смог посмотреть,
Всю следующую неделю я приходил к этому пню, Старейшина каждый раз калечил меня в разные места и заставлял правильно управлять манной. Через невыносимую боль и надоевшие уже всем в деревне крики резанной свиньи мне удалось хоть как-то ускорить заживление моей раны. Был бы я очень рад этому, если бы не следующая реплика моего наставника…
— Достаточно неплохой результат, значит, можем повышать уровень сложности, и теперь вместо одной раны я буду наносить тебе по десять в разных частях тела.
На новый уровень сложности у меня ушло суммарно еще три недели. Каждый день я приходил домой весь побитый, в ссадинах и синяках от падений и, казалось, что я шел не с тренировки, а с полей массового сражения. Мать каждый вечер, даже не высказывая ничего, давала мне специальные отвары и обрабатывала тело мазью для заживления ран и все ради того, чтобы я снова пришел весь побитый на следующий день.
— А для чего постоянно требуется каждый день наносить раны в разные части тела? Почему бы просто не оставлять старые раны и не заканчивать с ними на других тренировках?
Этот вполне логичный вопрос ухудшил и так суровые мои деньки.
— Это для того, чтобы ты не запоминал, где у тебя раны, учился лечить повреждения в разных частях тела равномерно или же в зависимости от места травмы и в правильной расстановке приоритетов. Но раз у тебя сейчас нашлись силы для того, чтобы задавать глупые вопросы, то, я думаю, что ты уже готов к следующему уровню. Я буду оставлять еще более глубокие порезы, но тебе потребуется лечить их еще быстрее, чем сейчас иначе ты умрешь от быстрой кровопотери.
— Блядство…
— Раз есть силы для матюков, то будут и силы на пятнадцать ран одновременно.
Старик начал всаживать свой охотничий нож еще глубже, тем самым увеличивая количество ран и заставляя меня еще сильнее ускориться с регенерацией, хоть она и ест не особо много манны за раз, но на весь день ее точно не хватает, а в этом конкретном случае мне придется экономить силы и заняться наиболее опасными травмами.
— Дам тебе совет, придумай себе какую-нибудь мантру или стишок и под него лечи свое тело, так ты хоть и незначительно, но уменьшишь боль и тебе будет проще в следующие разы лечиться.
Я прислушался к его совету и начал про себя говорить «абракадабра [k1]», сочиняя все больше и больше неизвестных слов и чередуя их с уже имеющимися. К концу дня манны не хватило чтобы закрыть все раны. Это значит лишь одно — следует найти еще более оптимальный способ лечить себя, иначе я так долго не протяну и станет лишь хуже.
Всю следующую ночь я придумывал теории, как ускорить свое естественное лечение организма и минимизировать и так худые запасы манны, но в голову отказывались лезть мысли об идеальном способе выжить, лишь идеальный способ суицида через отказ от лекарств перед сном.