Клык леопарда
Шрифт:
Анния покачала головой, оттолкнула кошелек и сделала вид, будто не услышала, как охранник за ее спиной громко втянул в себя воздух.
– В этом нет необходимости. Я больше не обслуживаю клиентов, разве только на улице выстроится очередь, но в таких случаях я беру огромные суммы. Как хозяйка заведения я имею кое-какие привилегии: например, могу выбирать, когда и с кем мне ложиться в постель. Итак, о чем бы ты хотел поговорить? Вернее, о чем, по-твоему, мы могли бы с тобой поговорить, если учесть, как мы с тобой расстались, и то, что мы в глаза не видели друг друга целых пятнадцать лет?
Юлий печально покачал головой, а когда заговорил, это был голос
– Я не знаю.
Один из «воронов» торжественно прошествовал между двумя рядами молящихся. Заметив Скавра в лавровом венке, он почтительно кивнул:
– Прости меня, брат-лев, но у двери храма стоит человек, который утверждает, будто он один из твоих офицеров. Похоже, в городе какие-то беспорядки.
Рутилий Скавр кивнул своим товарищам и встал, оставив недоеденной церемониальную трапезу, а когда рядом с «вороном» возник жрец, отвесил ему поклон.
– Прости меня, Отец [25] , но земные дела требуют моего участия. Обещаю, что проведу час в молитве, дабы воздать Господу нашему Митре за то, что покидаю его храм ранее положенного времени, – сказав это, он незаметно сунул в руки жрецу кошелек. – Это подарок, отец, моя скромная лепта в дело поддержания столь внушительного святилища. Резной алтарь – воистину творение рук мастера. Должно быть, у тебя щедрая и преданная паства.
Жрец с кроткой улыбкой кивнул. Он привык к тому, что гости его храма неизменно выражают восхищение тяжелой мраморной плитой с резным изображением Митры, убивающего быка. Еще удивительнее было то, что плита эта была установлена на круглый постамент и вращалась на нем, а на ее обратной стороне было не менее искусно выполненное резное изображение Митры и Сола, пирующих на шкуре поверженного быка.
25
См. приложение «Культ Митры».
– Спасибо тебе, брат-лев, и мой привет твоим спутникам. Митра – солдатский бог, и я уверен, что он благосклонно отнесется к необходимости восстановить порядок в земных делах, – ответил жрец. – Прошу тебя, приходи снова, мы сочтем это высокой честью. И приводи своего человека. Вдруг он согласится пройти новые испытания?
Скавр улыбнулся жрецу и кивнул в знак согласия:
– Твоя правда, отец, хотя прошлой зимой, пока мы стояли лагерем посреди снегов, он, надев капюшон, с таким рвением взялся за изучение основ нашей веры, что уже дорос до ранга жениха [26] . Господь наверняка высоко оценил, как стойко он держался во время испытания льдом.
26
См. приложение «Культ Митры».
Жрец удивленно выгнул брови: слова Скавра явно произвели на него впечатление.
– То есть за ним нужен глаз да глаз? Не успеешь оглянуться, как он догонит тебя и тоже станет львом? Ну да ладно, довольно учтивостей. Можешь идти. Кто скажет, на какие проделки способны дети, когда их отец возносит молитвы?
Рутилий Скавр снова отвесил жрецу поклон и, скороговоркой пробормотав слова извинения Канину, вслед за «вороном»
– Ты, часом, не знаешь, кто сегодня сторожит порядок в городе?
Арминий улыбнулся вопросу трибуна. Они быстрым шагом шли по пустынной улице между рядами темных, притихших домов. Откуда-то из бокового проулка доносился приглушенный шум драки.
– В этом-то и весь смех. Жребий тянули третья и восьмая центурии.
Марк простонал и возмущенно покачал головой:
– Первые две центурии получили увольнительные, и одно из этих заведений битком набито легионерами Дубна. Посмотрим, чем дело кончится.
Когда на следующее утро все три когорты парадным шагом вышли за городские стены, чтобы стать свидетелями казни захваченных в плен бандитов, по улицам города по-прежнему со свистом гулял холодный, пронизывающий ветер.
– Там наверняка найдутся похмельные головы. Ничего, так им и надо. Будут знать, каково напиваться в первый же свободный вечер в городе.
Марк пропустил мимо ушей недовольное бормотание Морбана, с лукавой улыбкой наблюдая за тем, как Дубн выводит свою центурию на позицию рядом с девятой. Лицо его было мрачнее тучи – он явно еще не отошел от событий предыдущего вечера.
– Не иначе как теперь корит себя за то, что отпустил с нами полцентурии записных болванов легиона.
Вместо ответа центурион лишь покачал головой.
– Уж не эти ли записные болваны, знаменосец, прошлой осенью спасли жизнь моей жены? Может, твое злопыхательство объясняется тем, что ты не предполагал, что в городе вспыхнет драка, несмотря на то, что две центурии…
Заметив на лице Морбана самодовольное выражение, он не договорил и с видимым отвращением поспешил отойти прочь.
Ауксиларии-тунгрийцы по-прежнему желчно воспринимали солдат Дубна, его отряд Хабит. Эта желчь имела обыкновение выплескиваться на поверхность всякий раз, когда легионеры и ауксиларии сталкивались нос к носу.
Марк Трибул прошел вдоль передней шеренги девятой центурии и вскоре встретился глазами с центурионом восьмой. Тот с недовольным видом шагал вдоль рядов своих солдат, выискивая сердитым взглядом новые поводы для придирок. Угрожающе выгнув бровь, Дубн похлопал жезлом по открытой ладони и в очередной раз колючим взглядом окинул стушевавшиеся ряды своих подопечных. Те притихли, как мыши, и стыдливо отводили глаза.
Марк невольно улыбнулся, подумав про своего товарища: казалось бы, тот привык останавливать драки, а не начинать их. И все же, когда накануне вечером между бывшими легионерами и солдатами Первого легиона Минервы вспыхнула потасовка, он с явным удовольствием взялся махать кулаками.
Друзья встретились в проходе, между двумя центуриями. Дубн мрачно кивнул и громко, чтобы все солдаты его услышали, произнес:
– Спасибо вам за вашу помощь прошлым вечером. Если бы не мы, вовремя осадившие их, эти безмозглые идиоты сцепились бы с каждым легионером в этом городе. Кое-кто из них должен быть осторожен, если не хочет занять место этих несчастных ублюдков.