Клыки на погонах
Шрифт:
Тут же начинает хлестать. Дождь поливает нас щедро, мой комбинезон промокает за считанные секунды. А ведь техники божились, что в этом одеянии спокойно можно просидеть полчаса под водой. Или они имели в виду, что оно не разойдется по швам? Разбойники.
— Что ты собираешься делать дальше? — спрашивает король.
Действительно: бесстрашный рыцарь. Говорит совершенно спокойным и твердым голосом. Почему-то не сомневаюсь, что и пальцы его не дрожат. Можно подумать, каждый день совсем близко от него ударяет
— Собрать вместе всех троих, связанных с магией Творцов, — отвечаю так, чтобы он не услышал нотки слабости в моих словах.
— А дальше?
— Дальше разберемся.
— Плохой из тебя боец, — медленно сообщает Эквитей. — Воин должен планировать на несколько ходов вперед.
Вот дать бы ему сейчас по шее. А потом схватить за шкирки и макнуть головой в придорожную канаву. Благо, там сейчас бурлит довольно много воды.
— Можно подумать, что ты планировал какие-то шаги, когда притворялся безусым юнцом, — рычу на него.
Он молчит, но хмурится. Я же продолжаю его поносить:
— Ты наделал массу ошибок, которые сейчас нам придется расхлебывать.
— Например?
Вот! Я, наконец, добился успеха. Голос монарха подрагивает. Правда, от злости, а не от страха.
— Для начала мог бы навести справки: что же случилось с вашим солнцем. А не протирать кольчугу на заднице, сиживая в столице. Хоть бы в библиотеку сходил, что ли… Или со Слимаусом пообщался. Мог еще раньше узнать об опасности!
— Я и так многое сделал, — отвечает он.
А рука, смотрю, так и налегает на рукоять меча. Я молчу, потому он продолжает оправдываться.
— Поймал всех магов, заставил их говорить…
— И многое узнал о цвете их белья, заговорах в какой-нибудь магической академии и про то, кто с кем спит, — бросаю ему насмешку.
Эквитей угрюмо кивает.
— А что же со зверьем? Зачем было так неосмотрительно переться под когти и клыки, если спокойно мог расстрелять зверей с высоты городских стен?
— Это традиция, — отвечает он. — Все мои предки выходили на бой, а не отсиживались в осаде.
— И где теперь твои предки? — подначиваю, но понимаю, что против древних заветов не пойдешь. Так построен человек. — Все твои деды-прадеды, небось, валяются в фамильных склепах.
— Не оскорбляй меня! — он подается вперед. — Ты, пришелец, из далекой страны, не имеешь права указывать мне на ошибки. Я королевской крови! Хотя, вероятно, я малость недооценил мощь этих чудовищ…
— Малость, — фыркаю и умолкаю. Моя душа поет, мне удалось вывести его из себя. А для любого оборотня истинное наслаждение — поиздеваться и возвыситься над собеседником. — Давай, что ты там хотел сказать.
Он глотает воздух. Дождь барабанит по его золоченому шлему, и мое настроение еще больше улучшается. Хорошо, что я таки не нацепил себе такой же. Подозреваю, королю и
Взрывы на небосводе учащаются. Кажется, что гром звучит теперь бесперебойно. Все вокруг освещено, как днем. То тут, то там падают молнии. Довольно близко от нас. Что-то мне нехорошо.
Сохраняю на лице беспристрастность, но пальцы в ботинках непроизвольно сжимаются. Эта вода и серебряный оттенок грозового неба. Ненавижу! И боюсь…
— Мне кажется, что самым правильным выходом будет изменить Закон! — кричит Эквитей, стараясь переорать раскаты грома.
— Каким образом? Если память не изменяет, подобные правки можно вносить только раз в пятьсот лет! — я тоже кричу. По-другому невозможно.
Ливень бьет нещадно. Наши спутники нагибают головы и двигаются быстрее. Даже ослик перепугано всхрапывает и перегодит на мелкую рысь. Все живые создания боятся грозы. А уж оборотни подавно.
— Пока вы нажирались на моей кухне, — в крике монарха ощущается осуждение, — я ходил в библиотеку.
— Ну?
— В старых книгах сказано, что человек может отменить свое желание, просто перечеркнув его!
Проклятый дождь. Хорошо, что я в Личине человека, а не кошачьей. Бедная моя шерстка насквозь бы промокла. Бедненький хвостик: вырвался из-под липучки, скрутился спиралью и спрятался в штанине. Я сейчас сидел бы где-нибудь на дереве, отчаянно вцепившись когтями в мокрую кору, и мяукал бы…
— В самом деле? Законы может переписать родственник? Или тот самый, кто делал первую запись? — эта информация вытаскивает меня из размышлений о вреде ливней.
— В том и закавыка. Изменения по силам только писавшему.
— Тогда отбрось эту идею как глупую, и двигаемся дальше! Этот твой Тугий давно кормит могильных червей.
— Но я надеюсь, что близкие по крови люди имеют право отменить…
Буквально в двух метрах от нас грохается разряд. Молния обжигает траву и оставляет в земле глубокую обугленную рану. На несколько мгновений становится так горячо, словно на пляже Черного озера в полдень летнего дня. Доспех Эквитея покрывается черным нагаром. Воняет паленой шерстью. Подозреваю, что брови мои сожжены. Фамильный демон мне под…
И тут меня осеняет. Словно бы небесное электричество хлестнуло не по земле, а грохнулось прямо мне на макушку.
— У вас есть некроманцеры? Или некроманты по-другому?
Король непонимающе смотрит на меня. Кажется, он уже привык, что я частенько выражаюсь странными словами.
— Злые колдуны, которые разговаривают с мертвыми, — приходится объяснить.
— Валом, — горько усмехается он. — Никак вывести не можем.
— Где ближайший?
Эквитей почесывает подбородок: