Клыки вселенной
Шрифт:
– Мне поручили сопровождать и опекать тебя, – недовольным тоном поведал Полиархинт. – Присматривать, чтобы не распугал «волков».
– Скорей уж ты их отпугнешь. Без конца со стариками собачишься.
Синт поморщился, но дал слово не зарываться. Обсудив задание, они согласились, что надо держать «волков» подальше от складов и предприятий «Интарко», где сейчас спешно доводились до полной готовности снятые с консервации «Кондоры».
Оптимальным вариантом представлялся материк Кадабра. Там была весна, а в экваториальной зоне возле города Магацитл ждали пляжи Капурского океана.
– Опять
Вскоре они загорали на пневматических лежаках, смакуя прохладительные напитки и любуясь отборными представительницами слабого пола. Полиархинт, по обыкновению, вещал на грани полного пессимизма:
– Всем нужна война. Нам – чтобы продать залежавшееся на складах оружие, генералам – чтобы избавиться от врага и заработать продвижение по службе. Политики надеются повысить рейтинг и получить побольше власти. Вдобавок благодаря истории с «Неотразимым ударом» резко окрепнут позиции маршала Танталова.
– Почему именно Танталова? – машинально переспросил Кумран.
– Не будь идиотом! Берданов и есть Хосе Танталов.
Кумран принялся возражать: мол, старик Инвар совсем не похож на бывшего президента. Довольный случаем победить хотя бы в мелком споре, синтет достал видеофон, нашел в долговременной памяти фотографию Берданова и, загрузив графический редактор, убрал со снимка усы и бороду.
– Одно лицо! – признал ошеломленный Кумран. – Вот он, значит, где скрывается…
– Все было тонко рассчитано, – самодовольно ухмыляясь, заявил Полиархинт. – Я подозреваю, что крейсер разнесли земляне. Слишком уж быстро Круль нашел развалину, словно точно знал, где окажется «Неотразимый удар». К тому же на борту оказался маршал Танталов, которому не помешает такая реклама накануне парламентских выборов. Герой войны летает простым пилотом – подобные глупости всегда нравились электорату. И последнее – по данным «Военного баланса», ни Тонхойра, ни сами Кендако не разрабатывают систем оружия, способных произвести подобные разрушения.
– Разве что-то похожее разрабатывает Земля?
– Никто не знает, что именно разрабатывает Земля. Лишь изредка появляются слухи о модернизации гравитационного жгута, но это ничего не значит.
Прервав взволнованную речь, он встал, играя мускулатурой, и подошел к парочке девиц. Те замлели, готовые немедленно повеситься на шикарного мужчину. Кумран насупился, но сигнал видеофона заставил забыть о мелочах. Звонил Мах, которого интересовало, где и когда они могут встретиться.
– Пляж – это хорошо, – сказал капитан «Янычара». – Погреем старые скелеты. Жди.
Прикидывая, какую бы программу предложить гостям, Кумран окликнул синтета. Тот с сожалением оставил девиц и спросил:
– Куда летим?
– Они сами сюда прилетят.
На лице Полиархинта появилась гримаса искреннего отвращения.
– Скользкие существа, – пробрюзжал синтет. – Эмигранты, экстремисты…
От неожиданности Кумран сбился с мысли и непонимающе уставился на синтета. Тот молчал с миной недовольства на физиономии. Помотав головой, Кумран заметил, усмехаясь:
– У тебя извращенная форма ксенофобии. Я еще могу понять, когда у кого-то вызывают непрязнь негуманоиды – самому не по душе Тонхойра
– Я не ксенофоб, – возмутился синт. – Я прагматик. Эти мигранты социально опасны. Они привыкли спокойно жить в сверхдержаве, которую сами же развалили, а теперь тусуются на наших планетах в надежде, что Земля восстановит империю. Они проникли во многие ведомства, в бизнес, в спецслужбы, в прессу и ведут исподтишка свою разрушительную работу. Прикидываются горячими патриотами, напоминают о былом величии, стенают о страданиях людей, прозябающих в нечеловеческих или карликовых государствах. А сами пытаются спровоцировать войну, чтобы земные солдаты погибали, возвращая их планеты, которые они бросили, бежав в сытые и безопасные миры человечества!
Не менее свирепо синтет говорил и про политиков из имперской оппозиции. По его словам, Танталов – реликт прошлого, за которым электорат никогда не пойдет, а потому Стальной Хосе собирает вокруг себя недобитых вояк и шпионов, пиратов из «Волчьей стаи», тех же политэмигрантов и прочий сброд, опираясь на который маршал в отставке надеется вернуться к власти.
– Не так резко, – посоветовал Кумран. – Мотаясь по Галактике, я встречал немало людей, живущих в Восьмой Республике, в мирах Тонхойра, в Лендаване и Кендако. Им на самом деле несладко. Кроме того, возвращение двух десятков планет с генетически родственным населением не повредит интересам Земли. Скорее наоборот. И вообще порой кажется, что эпоха Танталова была лучшим периодом последних столетий.
Синт презрительно ответил, что пресловутые два десятка миров неизбежно превратятся в обузу для земной экономики, а их обитатели давно и прочно оторвались от земной культуры и, по существу, стали чужаками. Аннексия этих миров, вещал Полиархинт, будет самой большой глупостью, которую могут совершить наши политики, ибо бессмысленно сажать себе на шею орду нахлебников, которые принесут много хлопот, но мало пользы.
– Знакомые рассуждения, – раздался рядом насмешливый голос. – Типичный багаж ограниченных расистов.
Танталов, помолодевший еще сильнее, нарядился в легкомысленные шорты, гавайку и легонькие сандалии. Отставной маршал сидел на песочке в двух шагах от служащих «Интарко», обмахивался кепочкой и посмеивался. Со стороны торговых рядов приближался Мах Круль – тоже в расстегнутом на груди тропическом костюмчике.
Оскорбленный издевательским тоном бывшего диктатора, синтет вызывающе осведомился:
– Что именно вам не понравилось, уважаемый Хосе Вассерфаль? По-вашему, я говорю не правду?
– Всенепременнейше, батенька, всенепременнейше! – Танталов продолжал ухмыляться. – Разумеется, вы порете чистейшую не правду… Конечно, когда откололись Плеяды, я был еще пацаном, но хорошо помню, как сепаратисты вопили на митингах: мол, хватит кормить земных дармоедов, будем сами жрать свою продукцию и сразу заживем в тысячу раз лучше!
Подошел Круль, протянул шефу литровый стакан клубничной газировки. Пилот кивнул в знак благодарности, и Кумран сразу узнал улыбку – именно так улыбался Танталов с портретов – в дни, когда Ариманов – младший учился в начальных классах.