Ключ для хранителя

Саринова Елена

– Борамир, а в Ладмении только алантов принято сжигать после смерти?

– Да, только их... вас, - кинул он на меня тревожный взгляд.
– А почему ты спрашиваешь?

– Просто, про бабушку вспомнила... Она теперь там совсем одна лежит... В чужом мире.

– Нет, Вета. Она всегда с тобой, где бы ты ни была. Как и все те, кого мы любим и помним.

– А Мокею ты долго... помнил?
– закусив губу, задала я мучивший меня вопрос.

– Ты хочешь, чтобы я тебе о ней рассказал?
– обреченно вздохнул

Борамир.

– Да... Я хочу. Ведь она же - часть твоей жизни.

– Ну, хорошо...
– надолго замолчал он, видимо, собираясь с мыслями.
– Наши отцы давно знали друг друга - общее походное прошлое. А с ней самой я познакомился незадолго до свадьбы. Она была... Она - наполовину алант, по матери. И как-то сразу мне приглянулась. Всегда говорила то, что думает и делала то, что хотела. А мне тогда жутко нравилось исполнять любое ее желание... Ну, а, вскоре, после того, как мы поженились, Мокея забеременела. Я тогда уже был главой своего рода и очень ждал наследника...

– А за что Конт так с ней поступил?

– Не знаю. Может быть сейчас что-то прояснится, хотя... Думаю, что она ему чем-то мешала тогда. Конт в то время уже жил в Озерном замке, как ученик Мабука. И старик, с моего согласия, готовил его себе в замену. Я никогда не замечал между ним и Мокеей открытой неприязни. Лишь однажды, незадолго до того... события с каретой, застал их ругающимися между книжных стеллажей, но так и не получил от обоих вразумительного ответа, что между ними произошло... Возможно, она его в чем-то подозревала. Тогда, получается, что за это и поплатилась... пятью годами своей жизни, надломленным здоровьем и частичной потерей памяти.

– Борамир, она так сейчас плоха?

– Да, Вета, - тоскливо посмотрел он на меня.
– Поэтому рядом с ней всегда неотлучно находится ее брат по матери, Гужеслав. Они с ним вместе и приехали из Джингара, с их второй родины. А вот почему она не вернулась ко мне сразу, и как она вообще оказалась по ту сторону гор, я тоже пока не знаю...

– А твой...
– так и не смогла произнести я это слово.

– Она его потеряла... Я вообще удивляюсь, как она выжила тогда. Ведь от кареты остался один пепел, развеянный по дну ущелья... Видимо, алантская кровь, хоть и наполовину...

– Бедная... Мокея, - впервые без внутреннего отторжения произнесла я ее имя и отвернулась в сторону.
– "И бедный ты, мой любимый... Без шансов на продолжателя рода".

– Эй, Вета, ты что это?
– подъехал он ко мне вплотную и обнял рукой за плечи.
– Прекрати. Я найду ей здесь лучших лекарей. Это сейчас не сложно. В Джингаре они с братом жили... очень скромно. Но, Гужеслав все равно ее поддерживал. К тому же, он говорит, что есть возможность, хоть не совсем восстановить ее здоровье, но, хотя бы гораздо его улучшить... Слышишь?

– Слышу... Он истинный алант, ее брат?

– Гужеслав? Да, как и ты.

–

Ну, тогда у вас, действительно, есть такая возможность, - посмотрела я в его глаза и убрала за ухо выбившиеся из хвоста волосы.
– ... родить тебе наследника... Я даже могу помочь, если понадобится.

– Помочь родить?
– удивленно уточнил он.

– Помочь вылечить твою жену, пока я еще не прошла инициацию.

– Ах, вот ты о чем...
– вдруг напрягся он и снял с меня свою руку.
– Вета, как бы там ни было, я все равно буду о тебе заботиться. Желаешь ты того или нет. И просто так ситуацию с Верховным магом не оставлю. Ты так и знай.

– Борамир, я это знаю... Я именно таким тебя и люблю. И именно поэтому боялась что-то тебе рассказывать. Но, не надо за меня переживать. У тебя скоро появится много своих забот. А я себя в обиду не дам. Ты тоже так и знай.

– Значит, вот так?
– усмехнулся в ответ мужчина, будто сбросив с себя на мгновенье, тяжесть нелегкого разговора.

– И никак по-другому, - в тон ему заявила я.
– ...А ты знаешь, с какого момента я поняла, что безнадежно в тебя влюбляюсь?
– неожиданно для себя вдруг спросила я.

– Именно после этих слов, когда я попытался запретить тебе выходить во двор?
– продемонстрировал Борамир чудеса собственной памяти.

– Нет. Немного раньше - когда ты решил, что меня изнасиловал, а потом так искренне в этом раскаивался...
– мечтательно закатила я глаза.

– Ты это серьезно?..
– натянул он от изумления поводья.
– ... А, знаешь что, Вета, не пора ли нам где-нибудь, в интересном месте... перекусить?
– и, приподнявшись в стременах, зашарил взглядом по окрестностям.

– Почему бы и нет. Только, можно, это... интересное место я выберу сама?

– Договорились, - расплылся мужчина, впервые с момента нашего отъезда, пришпорив свою лошадь...

И место такое, часа через два, сыскалось. Еще одна "мечта идиотки", только уже более "специфическая" и воплощенная в огромном стоге сена, сильно напоминающем хлебный "кирпич". Он, среди прочих своих подобий, красовался на недавно скошенном поле, в приличном отдалении от дороги, с которой мы только что свернули. Борамир лишь хмыкнул в ответ, видимо, припомнив мои вчерашние фантазии с ночлегом. А потом, спрыгнув со своей лошади, обошел сооружение вокруг будто, примериваясь:

– Вета, а дальше что? Где мне рыть?

– А рыть нигде не надо, любимый, - обрадовала я его, и, прямо из седла, взмыла на самую вершину стога.
– Тебе помочь подняться?

– Не надо!
– нехорошо сузив глаза, принял он мой вызов и пошел во второй круговой обход.

Я же принялась его подбадривать сверху, внимательно следя за пока безуспешными попытками:

– Любимый, я уже и ковер навещала... красивый! Я такой в Либряне видела!