Ключ для пешки
Шрифт:
Незаметно приблизилась новогодняя ночь. В одиннадцать вечера все-таки успели сесть за стол. Гостей не приглашали, праздник решили отметить в узком семейном кругу. Мать заставила Федю надеть костюм. Ангелина Андреевна не представляла себе праздник, даже домашний, без вечерних платьев и смокингов. Еле расчесав вечно спутанные кудри, Литвинов спустился вниз. Сел в угол стола, поближе к тетке и подальше от Олега, поправил бабочку, мертвой хваткой сдавившую горло. Ангелина Андреевна с улыбкой оглядела подростка:
— Наташ,
Юноша отвел взгляд куда-то в сторону. Он терпеть не мог, когда тетка начинала подобные разговоры.
Горничная зажгла свечи. По традиции проводили старый год и теперь, за оживленными разговорами, не спеша поглощали изысканный ужин.
Без пяти двенадцать. Разлили по бокалам шампанское…
Под бой курантов Федя загадал только одно, самое важное, но, наверное, несбыточное желание.
— С Новым годом!
— С Новым годом!
Все радостно друг друга поздравили. Началась обычная праздничная суета: пожелания, подарки, тосты, смех, непринужденные разговоры… К Феде пришло ощущение чего-то очень теплого и родного, такое… абсолютное счастье, возникающее, когда тебе хорошо и уютно, рядом близкие и ты с головой погружаешься в маленький и в то же время бесконечный мирок, в котором сейчас праздник. Даже присутствие Олега не могло разрушить это волшебное чувство. Почему-то и Олег воспринимался сейчас как часть этой совершенной, удивительной системы, называемой «семья».
— Федя, ну-ка расскажи мне, как твои занятия музыкой? — спросила Ангелина.
— Ты ведь музыкальную школу уже окончил, наверное?
— Окончил. Но сейчас еще в восьмом классе остался.
— Вот это правильно. Дальше планируешь учиться?
Федя мрачно взглянул на Олега, тот счел нужным вмешаться:
— Ангелина, ну что он с этой музыкой заработает! Нищенская, бесперспективная специальность. Ни о чем.
— А он ко мне переедет, — парировала тетка. — У нас музыканты живут прекрасно. И зарабатывают ничуть не меньше тебя.
Олег промолчал.
— Сыграй что-нибудь, Федя! Порадуй старую тетку, а?
Олег позеленел от злости, но сдержался. Федя, довольный тем, что можно безнаказанно вызвать у Олега неприятные эмоции, быстро поднялся к себе и притащил в гостиную синтезатор. Сейчас почему-то все воспринималось немного иначе, чем обычно, и Федя, сев за инструмент, выдал несколько лучших собственных композиций, добавляя, как всегда, много импровизированных аккордов и пассажей. Когда отзвучал последний аккорд, юноша взглянул на тетку и увидел слезы в ее глазах.
— Что это за музыка, Федя? — спросила Ангелина Андреевна. — Очень красивая… Почему
До Феди только сейчас дошло, что он сыграл. Подросток сильно смутился и тихо выдавил из себя:
— Да это так… моя… музыка…
— То есть… ты сам это написал?!
— Ну да…
Тетка повернулась к Олегу. Тот был несколько удивлен и озадачен. На самом деле он впервые услышал Федину игру, и ему… понравилось. Действительно понравилось.
— Олег, ты, конечно, не музыкант, но сердце-то у тебя есть? — Ангелина строго взглянула на племянника. — Не видишь, что это дар Божий? Наташа… Я вас не понимаю. Я бы давно его в Москву учиться отвезла.
Наташа подняла на сына растерянный взгляд:
— Это написал действительно ты?
Юноша утвердительно кивнул.
— Федя, ты никогда мне не говорил, что пишешь музыку…
— Вот ничего себе! — Ангелина говорила шутливо-строгим тоном. — Мамаша! Хоть немного интересуешься, чем у тебя сын занимается?
— Нет, ну… Они там создали какую-то группу… Федя до ночи пропадает в гараже, а я ведь действительно ни разу не слышала, что они там играют!
— Федя, сыграй-ка еще разок. Пожалуйста.
Вдохновленный успехом, Федя развернулся к клавиатуре. Чуткие пальцы коснулись клавиш, и снова комната наполнилась звуками, которые так долго жили и созревали в сердце, а сейчас воплощались в удивительных, затрагивающих самые глубокие струны души, мелодиях и гармониях… Когда юноша закончил играть, Наташа плакала. Олег, насупившись, машинально передвигал вилкой в тарелке кусок мяса. Вид у него был потерянный и виноватый. У Ангелины Андреевны блестели глаза, она задумчиво глядела на пламя свечи, живописно облепленной стекающими восковыми наростами, точно застывшим снегом.
Наташа подошла к сыну, обняла:
— Вы это в группе играете?
— Да.
— А еще что?
— Ну, у меня еще есть много песен, разных композиций… Я сейчас только самые любимые сыграл, те, которые без слов понятны.
— Вот так вот, Наташенька. Как много порой мы не знаем о своих детях, — Ангелина продолжала задумчиво смотреть на свечу. — Ему не просто в консерваторию нужно поступать, а еще сразу на два факультета: на исполнительский и композиторский. Еще скажи теперь, что я не права. Такой талант развивать надо, а вы… Сам ты чего хочешь?
Федя растерялся. Он вообще никогда об этом не думал.
— Не знаю…
— Еще б он знал. Задурили парню голову. Ладно, потом об этом поговорим. Давайте праздник отмечать!
Снова сели за стол. Федя бегло взглянул на Олега, улыбнулся, подумав: «Один — ноль в мою пользу». Снова пошли разговоры на темы, не слишком занимавшие подростка: о бизнесе, о жизни в Париже, о детях Ангелины в Германии… Интересно, как Рашевские отмечают Новый год? Где она сейчас? С кем? Скоро они снова увидятся, в зимнем лагере…