Ключ к Айруниуму

Балмер Генри Кеннет

— Прошу прощения, что побеспокоил вас таким образом, мистер Престин. — сказал посетитель.

Престин узнал голос.

— Вы чертов нахал, Маклин. Вы Дэвид Маклин, не так ли? Это вы мне сейчас звонили?..

— И вы мне сказали убираться к черту. Да, это я. — Маклин весело расхохотался. Его волосы очень ярко сияли пергаментно-белым на свету странное сравнение, сделанное Престином. Его лицо, тонкое и, однако, с полными красноватыми щеками и выражением добродушного юмора, могло послужить моделью для Санта-Клауса на диете. Казалось, что он в превосходной форме,

того же возраста, на какой он выглядел. Его несомненная подвижность, жестикуляция тонких желтоватых рук, резкие повороты головы или фразы — все сходилось к тому, чтобы у Престина сложился образ старика, способного держать хвост трубой в любую погоду.

— Я жду посетителя, — сказал Престин с надеждой, что это заключительная фраза, желание сказать которую он чуть было не потерял безвозвратно. У этого человека, несомненно, была аура. Она исходила из его глаз и гипнотизировала Престина, начинавшего понимать, что перед ним стоит не совсем обычный человек. Это вызвало его возмущение.

— Посетитель, э, Престин. Ставлю фунт против щепотки лунной пыли, что это Монтеварчи.

— Как, черт побери…

— Не возмущайся, парень. Остынь. Не будешь возражать, если я дам отдых своим старым костям? Нет, — он решительно сел, сохраняя самообладание, и бросил на Престина тяжелый взгляд. — Нет, парень. Коль уж нам придется работать вместе, я не буду использовать на тебе старые Фальстафовские номера. Ты заслуживаешь лучшего отношения с моей стороны.

— Вы делаете мне честь. — Престин сложил руки за спину. — Сейчас, если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы вы ушли.

— Я уже сказал, Престин, мы должны работать вместе. Я старый человек, но моя сила все еще со мной, и все же мне нужна помощь человека помоложе и посильнее меня.

Престин скорчил гримасу.

— Вы упомянули, что не будете использовать на мне старые Фальстафовские фокусы. Вы не произвели на меня впечатления. Я звоню управляющему, и я советую вам уйти.

Престин направился к телефону, протянув вперед руку.

Он не слышал движения Маклина.

Его рука была всего в нескольких дюймах от телефона, медленно двигаясь вперед, чтобы, как он думал, дать Маклину время на то, чтобы мило встать и уйти. Он почти дотронулся до телефона.

Черная трость с треском обрушилась на стол перед телефоном, задев его пальцы. Телефон тинькнул от толчка, и его рычажок задрожал. Престин быстро отдернул руку, словно собирался сделать дружеское рукопожатие.

— Успокойтесь, вы, маньяк! Вот… — он резко повернулся, надеясь вырвать трость.

Маклин стоял, слегка покачиваясь, с поднятой тростью, и смотрел на него с выражением надменного высокомерия.

— Я полагаю, — произнес Маклин, растягивая слова, — Монтеварчи сказала тебе, что она близкий друг бедной мисс Апджон? Да, — он кивнул. Да, она должна была так сказать. Я никогда не видел мисс Апджон. До того, как она… э… исчезла из Трайдента, я никогда не слышал ни о ней, ни о тебе. И графиня тоже!

— Но она сказала…

— Ты уже взрослый, парень! Подумай! Воспользуйся теми мозгами, что господь дал тебе!

— Хорошо…

— Да.

Ты скоро поймешь, что в этом деле ты не должен принимать что-либо за чистую монету. Даже меня, — он рассмеялся сардоническим смехом. — Особенно меня.

— В каком деле? О чем вы, собственно, говорите? — Престин чувствовал себя неловко оттого, что происходило что-то такое, о чем он не имел представления, и его сбросили в самый центр этих событий, не объяснив, куда грести.

— Если вы собираетесь кормить меня небылицами о шпионах и секретных агентах или подобной болтовней, не утруждайтесь. У меня есть собственная.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я был втянут в это безмозглым шпионом — авиация кишит ими — и этот идиот дал себя застрелить. Я старался, чтобы мое имя было в то время в стороне от всего этого. Если вы собираетесь заниматься этим старьем, я пожалуюсь полковнику Блэку. Он обещал мне…

— Мне ничего не нужно, дорогой мой, от твоего распутного прошлого, за исключением одной детали.

— Что это?

— Ты идешь напрямую. Прекрасно. Я много узнал о тебе за то время, что ты был в Риме. Но мне известно, что и графиня тоже. Ее организация почти столь же эффективна, как моя.

Престин пожалел о том, что бросил курить. Путаница раздражала его. Полковник Блэк — ни имени, ни подразделения — обещал ему. Шпиона застрелили, секреты были сохранены, и Престин молчал ради осторожности. А теперь это. Что, если Фритси тоже была шпионом? Ты уже взрослый, сынок…

— Как то, что вы узнали, поможет нам найти Фритси?

Маклин упер тяжелый взгляд своего яркого воробьиного глаза в Престина.

— Если Монтеварчи собирается нанести тебе визит, то она скоро будет здесь. Мой друг в Лондоне достаточно хорошо тебя знает; у него много знакомств в мире авиационного журнализма, так же как и в других, менее фантастических мирах.

Престин не понял этого замечания и, несмотря на собственное ощущение безотлагательности, не мог не спросить:

— Что фантастического в авиационном журнализме?

— Не обязательно журнализм, мой мальчик. Но люди твоего типа живут в облаках; вы, молодые авиаторы, не знаете о том, что происходит в реальном мире. Любой блестящий молодой человек в любых ВВС поглощает ту специфическую, опьяняющую атмосферу, которую создает его служба. Она пропитана гордостью, легкостью, испытанностью оружия и самолета — Великий Боже! Ваши ребята играют в игрушки, которыми можно уничтожить весь мир!

— Вам не кажется, что они знают об этом?

— Знают, конечно, теоретически. Но чувствуют ли они то, что могут уничтожить? Что они знают о той жизни, которой приходится жить штатскому смотрящему в лицо безработице, режущему, как нож, недовольству работодателей, или болезни, когда нет комфортабельного базового госпиталя — они никудышные маленькие воины, которые раздевают штатского до полной наготы, и ваши сплошь увешанные наградами авиаторы ничего не знают о них!

Престин поднялся и направился к Маклину. Он впервые столкнулся с таким болезненным гуманизмом и приготовился быть настойчивым.