Ключ к Ребекке
Шрифт:
– Интересно, как скоро он опять обратится к вам? – проговорил Вэндем.
– Как только у него закончится шампанское.
– Хорошо. Когда он появится, я должен буду узнать, где он живет.
– Но, сэр, а если он опять откажется от доставки на дом?
– Об этом я как раз и хочу сказать. Я пришлю сюда моего помощника.
Аристопулосу эта идея не понравилась.
– Я готов помочь вам, сэр, но у меня здесь частный бизнес…
– Выбирайте, – ответил Вэндем. – Или соглашаетесь мне помогать, или отправляетесь за решетку.
– Но ведь если у меня в магазине будет торчать британский офицер…
– Это будет не британский офицер.
«Уж офицер-то отпугнет Вольфа», – подумал Вэндем. – У меня, кажется, есть идеальный человек для
В тот же вечер Вэндем отправился на квартиру к Элин, неся в руках огромный букет цветов и чувствуя себя при этом по-дурацки.
Ее квартира находилась в изящном старом доме неподалеку от площади Оперного театра. Привратник-нубиец направил Вэндема на третий этаж. Вэндем поднялся по изогнутой мраморной лестнице в центре здания и постучал в дверь с номером 3"А".
Она не ждала его, и Вэндему вдруг пришло в голову, что в ее квартире может оказаться мужчина.
Он нетерпеливо стоял в ожидании, пока Элин откроет, думая, какой она выглядит у себя дома. Вэндем в первый раз пришел к ней. Может быть, она ушла? Наверняка ей есть чем занять вечер…
Дверь открылась.
На ней было желтое хлопчатобумажное платье с пышной юбкой, простое и сильно просвечивающее. Желтый цвет удачно гармонировал с ее светло-коричневым загаром. Элин не узнала его сначала, а затем озорно улыбнулась в своей обычной манере.
– Привет, – сказала она.
– Добрый вечер.
Девушка шагнула вперед и чмокнула его в щеку.
– Входи.
Вэндем вошел внутрь, и она закрыла дверь.
– Я не ожидал поцелуев, – проворчал он.
– Это элемент церемонии. Дай-ка я освобожу тебя от твоего маскарада.
Он отдал ей цветы, чувствуя, что она его дразнит.
– Проходи, а я пока поставлю цветы.
Вэндем прошел в гостиную и огляделся. Убранство комнаты свидетельствовало о чувственности хозяйки. Обои были розовые с золотом, а меблировка состояла из глубоких мягких кресел и столика из светлого дуба. Комната была угловая, с окнами на две стороны, и сейчас, когда еще светило вечернее солнце, она была залита ровным золотистым светом. Пол устилал коричневый палас из натурального меха, похожего на медвежий. Вэндем наклонился и потрогал его – действительно натуральный. Перед ним вдруг возникло, как наяву, видение: обнаженная Элин лежит на полу и извивается всем телом. Он заморгал и отвел глаза. На кресле рядом с ним лежала книга, которую она, по всей видимости, читала, когда он постучал. Он взял книгу и сел в кресло, еще хранящее тепло ее тела. Книга называлась «Стамбульский экспресс». Шпионские страсти, понятно. На стене напротив висела картина, в довольно странной манере изображавшая бал: дамы в роскошных вечерних туалетах, а все мужчины были нарисованы обнаженными. Вэндем прошел через всю комнату и сел на кушетку под картиной, чтобы не смотреть на нее. Она его смущала.
Элин вошла в гостиную, неся в руках вазу с цветами, и их запах сразу наполнил комнату.
– Хочешь что-нибудь выпить?
– Ты умеешь делать коктейль с мартини?
– Умею. Кури, если хочешь.
– Спасибо.
«Она умеет быть гостеприимной, – подумал Вэндем. – Наверное, жизнь, которую она вела, научила ее быть такой».
Он достал из кармана сигареты.
– Я боялся, что тебя нет дома.
– Сегодня я как раз дома.
В голосе ее прозвучала странная нота, и Вэндем не мог понять, что за этим стояло. Элин трясла в руке шейкер для коктейлей. Он собирался провести эту встречу с ней в деловой манере, но было уже ясно, что ничего из этого не получится, потому что она была здесь главной. Вэндем почувствовал себя тайным любовником.
– Тебе нравится такое чтиво? – Он показал на книгу.
– Последнее время я читаю детективы.
– Почему?
– Чтобы понять поведение шпиона.
– Я никогда бы не подумал, что ты… – Он увидел, что Элин улыбается, и понял, что она опять дразнит его. – Никогда не знаешь, когда ты говоришь серьезно.
– Очень редко.
Она вручила ему бокал, села на дальний конец кушетки
– За шпионаж.
Он отпил свой мартини. Прекрасный коктейль. И она прекрасна. Лучи заходящего солнца золотили ее кожу. И от этого ее руки и ноги казались особенно гладкими и нежными. Он подумал, что в постели Элин, наверное, такая же, как в обычном общении – спокойная, насмешливая и готовая к игре. Черт бы ее побрал совсем. Это из-за нее он в прошлый раз ударился в один из своих редких загулов, который закончился посещением борделя.
– О чем ты думаешь? – спросила Элин.
– О шпионаже.
Она рассмеялась: по-видимому, знала, что он врет.
– Любишь ты это дело! – сказала она.
Вэндем подумал: «Как это у нее получается? Вечно она сбивает его с толку дразнящей улыбкой, своими догадками, невинным лицом, загорелыми ногами, наконец».
– Ловить шпионов – очень благородная работа, но я ее не люблю.
– А что с ними делают после того, как ты их поймаешь?
– Обычно вешают.
– Тьфу.
Ну, наконец, и ему удалось вывести ее из равновесия. Элин содрогнулась. Он проговорил:
– В военное время те, кто проигрывают, обычно проигрывают жизнь.
– Ты потому и не любишь свою работу, что их вешают?
– Нет. Я не люблю ее потому, что не всегда могу их поймать.
– И ты гордишься тем, что ты такой безжалостный?
– Я не безжалостный. Мы вынуждены убивать больше их, чтобы они не могли убивать нас.
Про себя же подумал: «Вот еще и оправдываться приходится».
Элин встала, чтобы наполнить его бокал, и Вэндем наблюдал, как она идет через комнату. «Двигается грациозно, как кошка, – отметил он, – нет, как котенок». Он наблюдал, как она нагнулась, чтобы взять шейкер, и ему стало вдруг интересно, что у нее там надето, под желтым платьем. Он смотрел на ее руки, пока Элин наливала коктейль: они были красивые и сильные. Себе она бокал не наполнила.
«Интересно, откуда она родом?» – подумал майор.
– Твои родители живы?
– Нет, – отрезала Элин.
– Извини, – Вэндем почувствовал, что она говорит неправду.
– Зачем ты спрашиваешь?
– Глупое любопытство. Прости, пожалуйста.
Она наклонилась и слегка дотронулась до его руки, легонько коснувшись его кожи своими пальцами, – ласка, мимолетная, как ветерок.
– Ты слишком часто извиняешься.
Элин отвернулась, как бы колеблясь, а затем, поддавшись какому-то импульсу, начала рассказывать ему о своем прошлом.
Она родилась в очень бедной семье и была старшей из пятерых детей. Ее родители были образованными и любящими. Отец обучал ее английскому, а мама приучила к аккуратности в одежде; отец Элин, по профессии портной, был ультраортодоксом и жил обособленно от еврейской общины в Александрии из-за богословских разногласий по поводу ритуальных жертвоприношений. Когда дочери исполнилось пятнадцать, он начал слепнуть и не мог больше работать портным, но не просил и не принимал помощи от «вероотступников» из александрийской еврейской общины. Элин поступила на работу служанкой «с проживанием» в английскую семью и посылала заработанные деньги родителям. С этого момента ее история совпадала с тем, что, как знал Вэндем, почти неизбежно случалось на протяжении последних ста лет со служанками в семьях британского правящего класса: девушка влюбилась в сына хозяина дома и он ее соблазнил. Элин, однако, повезло: их связь была раскрыта прежде, чем она успела забеременеть. Ее возлюбленного отправили учиться в университет, а Элин рассчитали. В ужасе она думала о том, что ей придется вернуться домой и сказать отцу, что ее выгнали за любовную связь, да еще с иноверцем. Девушка жила на сбережения, продолжая посылать домой неизменную сумму денег, пока они не кончились. Затем один распутный предприниматель, с которым она познакомилась, еще будучи служанкой, снял ей квартиру, и таким образом она вступила на путь продажной женщины. Вскоре отцу рассказали, какой образ жизни она ведет, и он заставил семью справить по ней «шибу».