Ключ Неба
Шрифт:
– В самом деле? Я не заметил. Но, сестра моя, вполне возможно, что я действительно упомянул о «новом мире».
Она затаивает дыхание.
– Но вы ведь в это не верите?
– Не верю во что?
– Во всю эту муть об Аваддоне?
Это имя ему прекрасно известно. В Танахе Аваддон – воплощение и символ ада. Но Хиляль, хоть убей, не понимает, почему она произнесла именно это имя. И его это тревожит.
Потому что у аксумитов Аваддон – еще одно имя Эа.
– Да ладно. Вы что, новости не смотрите?
– Новости?
И… ну… эти ожоги – они свежие. Не… несчастный случай.
Около недели назад.
– Рассказать вам новости?
На самом деле девушке хочется спросить, как все случилось.
Хиляль понимает это и решает ее опередить.
– Говорили, я был красивым. – Он хмыкает, отчего-то чувствуя в носу запах дыма. – Но мне всегда казалось, что это не очень-то подходящее слово для парня – красивый.
Она теряется, не зная, что ответить. Может, думает, что Хиляль малость того?
– Расскажите мне об Аваддоне, если не трудно, – просит он. Соседка пожимает плечами. Может, он и малость того, но, по крайней мере, вежливый.
– В новостях передавали. Перехватили письмо какого-то парня из НАСА. Он писал сестре в Массачусетс. Предупреждал: типа, у нее всего восемьдесят дней или около того, чтобы убраться оттуда куда подальше. Не уберется – вся семья погибнет.
Хилялю становится интересно.
– И что же их убьет?
– Аваддон. Ну, так его назвал тот чувак из НАСА. Чертовски большой астероид, идущий курсом пересечения с Землей.
Он сказал, это может… будет много жертв. Реально много.
Так много, что все изменится.
– Новый мир, – бормочет Хиляль.
– Ну да. Хотя, знаете, многие считают, что это розыгрыш.
То есть хотят так считать.
Повисает пауза. Толстяк в проходе неодобрительно косится на девушку. Та понижает голос.
– А кое-кто уже начинает волноваться. Потому что до сих пор никто эту новость не опроверг. И метеориты на прошлой неделе… столько людей погибло… И непонятная штука со Стоунхенджем – никто ведь так и не знает, что там случилось. И тот чудик в телевизоре… он болтал о какой-то Игре… – Ага, я уже в курсе.
– Чертово дерьмо это все, вот что я скажу. Это письмо уже прочитали все, а политики – ни гугу! Ни полсловечка никто не сказал, ни один. Чем они там только занимаются?
Хиляль что-то задумчиво бормочет в ответ.
Толстяк в проходе мотает головой, словно отказываясь слушать весь этот бред, и движется к выходу.
Теперь очередь Хиляля. Надо бы встать, попрощаться с девушкой и расстаться навсегда. Надо бы.
Но вместо этого аксумит серьезно смотрит на соседку.
Наклоняется к ней. Моргает. Голубой глаз. Красный глаз.
– Послушайте. То, что сказано в том письме из НАСА, – правда. Самая настоящая
Она отшатывается, ошалело смотрит на него.
– О нет. Даже слышать не желаю об этой фигне.
Девушка водит в воздухе пальцем – видимо, изображая «фигню». Встает и начинает неуклюже протискиваться мимо коленей Хиляля в проход. Ее сумка задевает его по плечу. В ожоги тут же вонзаются тысячи разгневанных пчел, но аксумит не издает ни звука.
– И не стану слушать, – бурчит девушка.
Хиляль ее понимает. Правда ранит не хуже огня.
Афроамериканка пробирается к выходу из самолета так быстро, как только может.
Не вставая, Хиляль терпеливо ждет, пока все пассажиры покинут самолет. Снова задумывается. Ему плевать на новости. Плевать на метеорит. Плевать, поверит человечество в это или нет. Последняя Игра уже идет. Здесь и сейчас. Мир уже меняется – здесь и сейчас.
Аксумит достает устройство Создателей. Может, оно и древнее, может, его и сделали еще до появления людей на Земле, но сейчас оно не привлекает абсолютно ничьего внимания.
Обычный планшет, каких миллионы.
Хиляль поднимает его. Экран медленно светлеет. Он направляет устройство на Лас-Вегас и вглядывается в изображение. Он ждет, что увидит кадуцей.
И не ошибается.
А в следующее мгновение удивленно распахивает глаза.
Резко вдыхает.
Символ стал ярче и больше.
Но Хиляля беспокоит другое. Кадуцеев на экране уже два.
Два знака дьявола. И оба – здесь, в Лас-Вегасе.
Что это означает?
Подходит стюардесса. Останавливается.
– Сэр, вам требуется кресло-каталка?
Хиляль вздрагивает, усилием воли выныривает в реальность.
– Простите?
Стюардесса обводит рукой салон самолета. Никого нет.
– Вам требуется кресло-каталка?
Аксумит сует «планшет» за пазуху.
– Нет, мэм. Извините.
Встает и ступает в проход. Тянется к багажному отделению над головой, достает маленький рюкзак и два посоха с рукоятками в виде змеиных голов.
Посох Аарона. Посох Моисея.
Оружие, которому суждено уничтожить Осквернителя.
Лишь бы удалось подобраться к нему поближе.
Хиляль медленно идет по проходу. У двери в кабину стоит первый пилот.
– Хорошего дня, сэр.
– Вам того же, капитан.
Прочь из самолета. Вниз по телетрапу. В здание терминала. Совершенно не похожее ни на один из множества терминалов, которые Хиляль повидал на своем веку.
Не потому, что спроектировано не так, как другие американские аэропорты. А потому, что здесь тихо – так тихо, что из дальнего конца зала отчетливо слышится перезвон тихих мелодий в торговых автоматах.