Ключ от королевства

Дяченко Марина и Сергей

— Как бы ногу не занозила, — сказал принц озабоченно. — Отец, я прослежу.

— Проследи.

Принц удалился. Оберон смотрел ему вслед, и в этом взгляде не было отцовской гордости. Я невольно вспомнила слова Эльвиры: «У принца одна большая неприятность — он не похож на отца…»

— Лена! — Оберон перевёл взгляд на меня. — Никогда не говори «клянусь» в простом разговоре. В Королевстве клятва — не слова. Каждое «клянусь» — это обязательство, которое рано или поздно о себе напомнит… Понятно?

Мой серый

конёк, переживший дорогу и в последние дни служивший вьючным животным, встретил меня искренней радостью. Я чуть не прослезилась, прижавшись лицом к его тёплой морде. Конюхи поработали на славу: Серый был чист, накормлен и готов нести меня в объезд новых владений.

На разведку мы отправились втроём: Оберон, я и Гарольд. Фиалк трусил как-то расхлябанно, по-хулигански, топтал ромашки волосатыми копытищами и то сворачивал, то разворачивал крылья.

— Как красиво!

Я приложила ладонь к глазам. Залитый полуденным солнцем, этот мир нравился мне ещё больше, чем утром, казался ещё теплее, чем на закате.

Покачивались ветки сосен над водой. Шумел вдалеке водопад. По озеру ходили волны, набегали на берег, опрокидывались, оставляя волнистые следы на песке. Интересно, тёплая ли тут вода? Может быть, можно искупаться?

— Ваше величество, — спросил Гарольд, — а где Ланс?

— В посёлке. Ведёт торг с этими… крепкими хозяевами. Обещают и лошадей, и телеги, и всё, что нужно в дороге, взамен мы должны будем кое-что для них сделать. Как минимум мельницу починить, часть леса расчистить, вылечить жену старосты от икоты…

— Погодите, — невольно перебила я. — Какие телеги? Мы ведь здесь остаёмся?

Гарольд глянул на меня — и отвёл глаза. Оберон смотрел, по своему обыкновению, серьёзно и прямо:

— Мы не можем здесь остаться, Лена. Поднакопим сил, наберём припасов и двинемся в путь. Это место нам не подходит.

— Но почему? Почему?!

— Потому что — иди сюда…

Мой Серый оказался бок о бок с Фиалком. Оберон наклонился ко мне, закрыл мне ладонью глаза. Сквозь щёлку между его пальцами я посмотрела на прекрасный мир вокруг: серый, пыльный, пустой. Растрескавшееся дно высохшего озера, чёрные скелеты сосен…

— Нет! — Я отшатнулась. — Что это?

Оберон посмотрел на Гарольда. Тот прерывисто вздохнул:

— Помнишь, я детям фокусы показывал?

— Ну?

— А ты сказала, что здесь не удивляются чудесам?

— Ну и что, ну и что?

На этот раз Гарольд взглянул на Оберона, будто обращаясь с просьбой о помощи.

— Тонкий мир здесь до того истончился, что его и нет почти, — тихо сказал Оберон. — Основывать тут новое Королевство — всё равно что в ванне рыбу ловить.

Мне хотелось плакать от разочарования.

— Но как же наши люди? Они же радуются! Они думают, что путешествие закончено!

— Они отдохнут, — мягко сказал Оберон. — Им станет легче. Ничего тут не поделаешь, Лена, это наш долг — идти, искать…

— А почему это наш долг? Зачем вообще всё? — Я слабо понимала, что говорю. Оберон не

разгневался.

— Потому что есть вещи, о которых не спрашивают «зачем». И Королевство — одна из таких вещей.

— А если мы… если мы погибнем в дороге — значит, всё, что случилось с нами раньше, всё, что мы пережили… это было зря?

— Что значит «зря»? Если так думать, то вообще нельзя никакого дела начинать. Лучше сразу пойти и утопиться.

Гарольд сопел. Он всегда сопит, если огорчён или злится. Я смотрела на озеро: прозрачные воды, чистый песок, тени облаков на воде — значит, всё это иллюзия?

Но глаза ведь говорят мне, что нет!

Я смотрела на этот мир — теперь уже безо всякой радости.

Эльвира сильно порезала ногу обломком ракушки. Я пришла, чтобы затянуть её рану; принцесса не хныкала, не ныла, хотя крови из ноги налилось — будь здоров.

В небе кругами ходили белые птицы. Опушка леса полнилась шалашами, самодельными палатками, в стороне возвышался новый королевский шатёр.

Пахло смолой и спокойствием. Временным. Очень коротким.

— Спасибо, Лена. — Эльвира сидела, разглядывая исцелённую мною пятку, полы длинной юбки складками лежали на траве. — Могу пройти ещё столько же… И ещё столько же… И ходить всю жизнь. — Она улыбнулась, по обыкновению грустно.

— Вам нельзя босиком, — рискнула посоветовать я. — Ноги нежные.

— Истоптать сто пар железных башмаков, — сказала Эльвира, как будто повторяя чьи-то слова. — Ис-топ-тать сто пар… Слышите? Топот.

— Ну да. А если сказать «шесть мышат» — будет шелест…

Принцесса серьёзно на меня посмотрела:

— Вы знаете, Лена, историю о короле-призраке?

— Как это?

— Один король — в давние времена — повёл Королевство в поход. Поход был долгий и трудный, они потеряли много людей… И вот они нашли новый мир, но король сказал, что он недостаточно хорош. Королевство снова отправилось бродить, и вскоре люди вышли на прекрасный берег, но король сказал, что королевству здесь не место. Они снова бродили, падали и умирали в дороге, а когда те, кто выжил, снова вышли на зелёный луг под сенью леса — просто не смогли остановиться. Король вёл их вперёд и вперёд, умершие присоединялись к каравану бесплотными призраками, и сам король стал бесплотным. Они до сих пор бродят по неоткрытым землям — процессия мертвецов… Они никогда не остановятся. Даже когда будут изношены сто пар железных башмаков.

Эльвира говорила спокойно, даже улыбалась, но у меня холодок пробежал по спине.

— Но, ваше высочество, вы же не хотите сказать…

— Конечно, не хочу. Я просто делюсь своими страхами… Мне снятся кошмары, Лена. Я вижу, как все мы идём, мёртвые, истлевшие, и вы, и… и Александр.

Она потупилась.

— Но ведь здесь в самом деле почти нет тонкого мира! — горячо забормотала я. — Я сама видела! Это место не подходит, разве король виноват?!

— А что такое тонкий мир? — вдруг спросила Эльвира.