Ключ от всех миров
Шрифт:
Треск помех всё нарастал, но совсем не так, как в предыдущие разы. Сейчас ещё он был слабый, всего лишь мешая слышать и понимать отдельные слова.
– Ког……удет …лко – … бей! – голос закончил с инструкциями, а затем очень серьёзно спросил. – Запомнил? Повтори!
Вот тут как раз наблюдалась определённая проблема, потому как нормально повторить было сложно – как обычно, я понимал сквозь помехи с пятого на десятое… И, как всегда, рассчитывал на подсказку после общения с невидимым собеседником. Да и вообще я, если честно, слегка опешил от такого требования. Однако всё-таки напрягся и выдал хоть что-то похожее:
– Когда случится – не сопротивляться. Когда будет
– Убить! – чётко напомнил неизвестный собеседник, после чего связь взорвалась помехами ещё на пару секунд. – …Подсказок не жди. Это окно вариативности закрывается, Фант. Я больше не смогу тебе помочь. Постарайся выполнить последние две просьбы. И, возможно, тогда мы ещё поговорим. Ну всё, пока!
Я сидел на кровати в одних подштанниках и ждал, когда же появится сообщение с подсказкой и заданием. Однако невидимый собеседник оказался прав – оно так и не показалось. Прошла минута, другая – и я начал понимать, что информации в моей голове теперь придётся обновляться по старинке. Была ли это просьба, и будет ли она засчитана? Понятия не имею…
Я весьма слабо понимал, что от меня требовалось. Одно было ясно – момент, когда надо выполнить просьбу, придётся определить самостоятельно. А не как раньше… Раньше же все красные шары выскакивали прямо перед тем, как надо было выполнить просьбу. В этот раз, видимо, такой возможности у неизвестного собеседника не было…
Почему? Что за окно вариативности? Почему оно закрывается? Миллион вопросов, которые ничем не помогут мне в сегодняшнем расследовании. А оно, расследование, как раз скоро начнётся. И к нему тоже надо хоть немного подготовиться – хотя бы морально…
Ох, как мне не нравилось, что придётся сходить на скалу! А тем более не нравилось, что придётся ещё с кем-то общаться. Не хотел я ни с кем здесь, на Борозо, общаться. Не хотел я никуда идти. Жизнь, которая так быстро налаживалась, снова полетела под откос… Проклятое прошлое в Экори неизменно настигало меня, заставляя раз за разом делать то, что было глубоко неприятно и оставляло липкий осадок сомнений в душе. А у меня и так хватало дел, которые мне откровенно не нравились. Взять хоть то же обещание Перо…
Я смог взять себя в руки лишь через несколько минут. Словно волной накатил на меня какой-то иррациональный страх – и схлынул, оставив напоследок липкую панику, с которой ещё пришлось побороться. Я победил, но осадочек-то в душе остался… Всё то, о чём я старался не думать, взяло и навалилось на меня этим утром, спровоцированное красным шаром. И вышел из каюты я таким разбитым, будто всю ночь не спал.
Крепкий кофе и плотный завтрак положение не исправили. Наверно, потому что после еды всегда тянет в сон ещё сильнее. В тот момент, когда я, ИСИС, Рубари и Танг сошли на Борозо, я ощущал себя маленьким мальчиком, который совершил очередную глупость на глазах у всех, а теперь мечтает побыстрее спрятаться от стыда под одеялом.
Город в столь ранний час уже жил бурной жизнью. Люди сновали по своим делам, лишь иногда поглядывая на группы следователей, тянущиеся от порта к арху. А групп таких было больше десятка – и в каждой от трёх до пяти человек. Мы, чтобы высадиться, подвели «Мэлоннель» к причальной мачте, а остальные пользовались мостками, перекинутыми от одного дирижабля к другому. Так что шли следователи дома Филанг не слишком плотным потоком.
На площади перед архом нас всех уже ждал Пали, пара дознавателей из дома Филанг, а ещё
– Группа Фанта и Рубари: поиск мэра Радона, осмотр камер, опрос жителей! – сверившись с бумагами, сказал Пали, когда наступила наша очередь.
Рион вскинул взгляд и внимательно всех осмотрел, особенно задержавшись на мне и моём напарнике. А затем взял наши бумаги, поставил размашистую подпись, приложил печать – и сделал знак кому-то у себя за спиной. Вперёд вышел незнакомый чиновник и два стражника.
– Проводите их! – приказал глава дома Дорио.
Чиновник молча нам кивнул, чтобы следовали за ним, и повёл внутрь арха. Мы вошли через главный вход и сразу свернули в сторону, а потом миновали длинный узкий коридор и принялись куда-то спускаться по лестнице. Чиновник шёл впереди, мы – за ним, а замыкали шествие два стражника, чьи неприязненные взгляды в спину я ощущал буквально на физическом уровне. Жители Борозо нас явно не любили – и даже не пытались этого скрывать. Тот же чиновник-провожатый буквально всем своим существом излучал высокомерие и презрение…
Впрочем, на его неприязненное отношение мне было глубоко наплевать. Я мечтал лишь поскорее закончить эту неприятную работу – и вернуться к тому, что было действительно интересно: искать путь в Эдем, исследовать руины, находить древние ценности.
В конце лестницы обнаружилась темница – совсем небольшая, всего камер на пять. На Терре не особо любили строить темницы, а на многих скалах их вообще не было. Зачем? Большинство вопросов проще было решить отправкой провинившихся со скалы на поверхность. Или пожизненным изгнанием со скалы – или, на крайний случай, убийством во время выброса. Здесь банально не видели причин держать людей взаперти. Да и в моих яслях, насколько я помню, тоже так долгое время было. Зачем кормить преступников? Это уже в моё время осуждённые на высшую меру сразу отправлялись на пожизненный срок из-за моратория на смертную казнь. И причиной такой меры – одной из основных – называли возможные судебные ошибки. Мол, лучше тысячу виновных держать в тюрьме, чем осудить одного невиновного. Может быть, это и было правильно. Уж точно не мне судить, раз я даже с тем, что правильно и неправильно в моей собственной жизни никак разобраться не могу…
В любом случае, на Терре никто не боялся судебной ошибки – потому что судов банально не было. А если кого-то по ошибке и казнили, то люди, принимавшие решение, не слишком переживали из-за одной-единственной оплошности. В их глазах чужая жизнь была куда дешевле установленного порядка. За их спинами, как правило, стоял один из домов – и лишь его члены всегда были «своими» для тех, кто принимал решения о казнях. Естественно, такой порядок вещей мне был глубоко неприятен, но кто я такой, чтобы лезть сюда со своими понятиями о правосудии?
Из десяти камер в темнице пустовало семь, а ещё в трёх содержались преступники. Во всяком случае, если верить скупым словам чиновника, то выходило именно так. На всякий случай мы проверили пустые камеры, а потом, наконец, двинулись к первой занятой. Сидел в ней, как оказалось, местный смутьян – большой любитель выпить и подраться. В камеру его посадили ночью накануне нашего прилёта. Короткий опрос, проведённый Тангом, показал, что тот ничего не знает, никакого Радона не видел – и вообще слабо представляет, что происходит. Наше прибытие, как выяснилось, вообще прошло мимо него.