Ключ Вечности
Шрифт:
— Хотела оставить память о себе в душах тех, кого любила. Ты был ее другом и, наверное, она восхищалась тобой и как убийцей. Ты сумел внести разнообразие в ее размеренную жизнь….
— Но я не увидел ее, я был параноидально поглощен желанием выбора. Заметил эти странные изменения, а она превращалась в тебя. Бросил ее, когда ей нужна была поддержка, ни чем не лучше чем ее дворянские дружки.
— Победила таки, сдержала обещание…. Может, дашь мне посмотреть на тебя поближе. Знаю, ты не она, но общие черты….
Четкий крик в приказном порядке зазвучал в
— Нет, невозможно, приказ хозяина — закон, Финиас. Лучше скажи мне, почему ты решил бросить ей вызов? Причина этого, гораздо глубже, чем просто уязвленная гордость полицейского?
Финн мыслил, стараясь избегать прямых ответов и говорил, завуалировано, пытаясь скрыть свои истинные чувства — отчаянье и страх. Им овладевала буря немыслимого и непреодолимого страха одиночества. Страха остаться проигравшим и от того одиноким.
— Я начинал работать в отделении Ниэрмана обыкновенным служителем закона. Думая, что законы Империи не рушимы. Наверное, до того самого дня, когда я встретил Джульетт…. Скажем, я бы продолжал так считать…. Фанатично быть уверенным в нерушимой правоте закона Империи.
— Изменилось твое представление о законе, когда ты увидел, с чем столкнулся Ниэрман. Ниэрман видел беззаконие. А также правду, творящуюся за пределами идеального мира дворян. Насильники, маньяки, убийцы, самоубийства, такой была изнанка мира, построенного в «абсолютном счастье». Правление Алексиса Фантенблоу, деспота и тирана, лишь усугубляло психологическое состояние людей.
— Лил дождь, когда Ниэрман привез ее на квартиру к трупикам родителей. Я увидел ее, и кошмар, прежде мне не ведомый, заполнил всю мою сущность. Восемнадцатилетняя девушка была мертвая. Никаких эмоций на ее лице, ни слезинки, и ни капли горя. Ее родителей, пускай и приемных, зверски убили, а она, словно стеклянная, входила внутрь. Тогда я еще не понимал ничего, что творилось в тебе. Темная сущность постепенно продолжала с того самого дня разрушать ее.
— Скажу тебе откровенно, она любила их, они ведь дали ей жизнь, которой у нее не было. Потерянная реальность. Но надо сказать тебе спасибо, если бы не это убийство и ты, мне бы никогда не удалось пробудиться в ее сердце.
— Она вышла, после того, как увидела это месиво, и все оставалось также…. Лишь ненависть сияла в ее взоре. Она закричала на Ниэрмана: «Если вы не в состоянии поймать эту сволочь, это сделаю я, и стану величайшим детективом в мире!».
Почему он так завидовал ей? Ее решимости тогда? Почему ему хотелось сделать ей больно? Финиас, что же творится в твоей голове? И когда, спрашивается, у тебя поехала крыша? Некогда разбираться в его психических аномалиях, нужно просто доставить его живым в Хадель-Вилль, пускай там сами разбираются с его причинно-следственными мотивациями. Мотылек он или Финиас, обе эти сущности до сих пор противоборствовали в нем. Мотылек захватывал его, разрушая все хорошее. Хотелось все-таки знать, почему вообще появился Мотылек.
— Тебя просто начало раздражать,
— Не менялась! Она не менялась в лице! Чокнутая дура! Ходила как робот, вечно со своим злобно отрешенным лицом! Она даже переспала со мной, и ничего. Ни разу ее лицо не стало чуточку добрее и снисходительнее ко мне. Она становилась радостной и улыбалась только тогда, когда убивала и стирала со своего лица капли чужой крови. Чудовище, ты заставляла ее быть такой!
Финн нервничал, лихорадочно обдумывая план действий. Мне лишь оставалось вывести его из себя, чтобы подвигнуть его к этому.
— Ты и правда, не достоин играть с ней на одном поле битвы. Ты не видел разве? Она сама хотела стать сильной, и постепенно увеличивая свой дар, она жаждала моей силы. Ты совершенно и абсолютно точно ничего о ней не знал. Зачем затеял бессмысленную кровавую резню? Ты ничего ей не доказал, а только ускорил ее отдаление от тебя. Море невинной крови, в котором теперь будет утопать твоя душа, твой урок. Финиас Редфорд, как Бог Смерти, я нарекаю тебе вечную тьму….
По его лицу пробежала меланхоличная улыбка. Наркоман он, что ли? Ему было плевать на собственное будущее? Меланхоличная улыбка, как у больных в психушке…. А разве он псих…
— Тебя ждет участь не лучше….
— Не говори про вещи, о которых не имеешь не малейшего представления — осадила я его, в моей голове уже проскальзывала звериная ярость.
— Опять ухмылка! Всегда все так! Почему!? Ты ничего не заплатишь за то, что сделала! Только я вынужден нести бремя расплаты?! — теперь он практически рыдал. То уныние, то безразличие и буйство. Так мечется душа проклятого. Он говорил вещи, которые могли задеть чувства Императора…. Мне не нужно было беспокоится. По мельчайшим движениям его тела, я предвидела, что он собирался дернуться. Отвлекающий маневр? Бесполезно, против того, кто видит будущее….
— Стреляйте мой Император….
– моя речь зажурчала шепотом, за секунду до того, как Финн совершил попытку к бегству.
Из темноты позади меня стремительно пронеслась стрела. Она вращалась с огромной скоростью и прошла сквозь ногу Финна, расплавив еще сантиметра три металла. Он, корчась от боли и шока, упал с парапета вместе с этой стрелой. Не мог даже ходить, нога раздроблена, он только вопил от невыносимой боли. Я помогла Императору забраться туда бесшумно и неслышно. В темноте, зрение Финна не способно было разглядеть крошечную фигуру мальчика на другой стороне. Император же стрелял тоже в темноту, но на голос и на мои указания в сознании.