Ключ Времен

Прозоров Александр Дмитриевич

Старик долго рассматривал гостя, и Олег уже начал волноваться. Наконец мастер усмехнулся в усы и кивнул.

— Ну коли так… Слышал я, что люди говорят, будто ты от нечисти избавляешь.

Середин осторожно кивнул.

— Ладно. Помогу тебе, гость незваный, но жданный. — Старик встал из-за стола. — Есть у меня кое-что, мил человек. Обожди-ка здесь.

Когда за ним хлопнула дверь, девочка потрепала за ухом пса, который вертелся рядом с ней, не спуская настороженного взгляда с Олега.

— Тебя как зовут, красавица?

— Купава. А тебя?

— А меня Олегом кличут, но чаще — просто ведуном.

— Значит, это ты тот самый ведун, что нечисть

изводит? Я тебя стариком злобным да неулыбчивым представляла.

— Это почему ж так-то?

Тихо звякнули обереги, когда Купава вскинула голову и коротко рассмеялась.

Тишина выбралась из дальнего угла и туманом растеклась по комнате. Олег огляделся. Что бы там ни говорили, а мастерская художника своего дела, настоящего мастера, всегда вызывала интерес. Он подошел к стене, на которой оружейник развесил рукояти луков. «Мореный дуб», — угадал Середин, пальцы ощутили приятную прохладу хорошо обработанного дерева. Это были только заготовки, которые мастер должен превратить в надежное боевое оружие. Ведун осторожно снял одну из них и провел рукой по отполированной поверхности.

— Скажи, ведун, а ты лес слышать можешь?

Олег так увлекся, что слегка вздрогнул от голоса девочки и едва не уронил рукоять. Он поспешно положил ее на место и обернулся.

— Ты имеешь в виду духов леса?

— Не только. Голоса деревьев, травы, листвы опавшей?

Ответить он не успел. Хлопнула входная дверь, и к Олегу подошел дед. На протянутых руках, как ребенка, он держал большой боевой лук. И Середин сразу понял, что это оружие уникально.

Пальцы удобно легли в специальные вырезы на рукоятке, он коснулся маленькой полочки — ложа для стрелы; над ней мастер приклеил кусочек кожи, чтобы древко стрелы не терлось об рукоять. Тетива из бычьих жил навощена и оплетена суровыми нитками. Такое оружие не промокнет от дождя и не подведет в самый критический момент.

Примерно на середине тетивы Олег нащупал посадочное место для хвостовика стрелы и, ухватив тетиву, попытался натянуть лук.

— Э-э, — разочарованно потянул мастер. — Да держал ли ты хоть раз лук в руках, ведун?

— Держал, — уточнять, что последний раз это было в детском садике, Олег не стал.

— Че ж ты его голыми руками-то хватаешь? Отрежет тетивой пальцы-то! Запястье обмотал, а кольца не надел. Есть оно у тебя?

Олег пожал плечами.

— Э-э, — вздохнул дед. — Руку давай.

Он осмотрел правую ладонь ведуна, отошел к верстаку, вернулся с костяным колечком, надел его покупателю на большой палец.

— Вроде угадал в размер. Ну тяни теперь.

Середин, вспомнив, как управлялись при нем со своим оружием русские лучники, зацепил тетиву кольцом, сжал кулак, поднатужился… Лук натянулся от силы на треть. Олег сделал еще попытку — аж в спине что-то хрустнуло, однако эффект получился тот же самый.

— Дай сюда, — раздраженно отнял лук дед. — Другой принесу. Тебе только с детского стрелять.

— Да пусть этот будет, я заплачу… — попытался остановить его Олег, но дед только раздраженно зашипел:

— Опозорить меня хочешь? Сказать, что луки мои не стреляют? Это ж тебе не мерин, чтобы сел и поехал. Лук по руке подбирается, по росту примеряется. Коли до конца не натянешь, то и стрела не полетит, рядом упадет. Коли перетянешь — сила понапрасну пропадет, что для стрелы предназначена. Ратнику такой лук потребен, чтобы на пределе сил, но полностью вытягивался, не больше, но и не менее. Это тебе не колдовать, тут голова нужна. Сиди здесь, принесу.

Мастер ушел, и на этот раз вернулся

только минут через десять, прошел к столу, выложил на верстак сразу три лука, внешне почти неотличимые от первого. Однако, попытавшись натянуть первый из них, Середин сгоряча чуть не вывихнул руку: тетива быстро и легко ушла за спину.

— Положь, — распорядился мастер, — слаб он для тебя. Яблоневый вот возьми.

— А какой из них яблоневый?

— Ты глаза-то разуй, — опять разозлился дед. — Не видишь — вот яблоневый, вот березовый.

Олег, подавив раздражение, не стал отвечать на грубость, поднял лук с более темной рукоятью, пару раз дернул тетиву, примериваясь, потом напрягся. Тетива ушла к плечу, легко прикоснувшись к мочке уха. Положил обратно, взял другой. Натянул. На этот раз, несмотря на все его старания, тетива дошла только до губ. Ведун опустил лук, посмотрел на предыдущий. Попытался прикинуть, какой из двух все-таки лучше. Лучший, наверное, тот, который бьет дальше. А какой из них будет бить дальше?

Середин, дабы лишний раз не вступать в пререкания со старым мастером, призвал на помощь логику. Так какой лук лучше? С огнестрельным оружием все просто: чем длиннее ствол, тем дальше стреляет. Потому, что на пулю, разгоняя ее, дольше воздействуют пороховые газы. Стрелу же разгоняет тетива. Значит, чем дольше она давит на стрелу, тем больше успевает разогнать и тем дальше та полетит. А тетива давит тем дольше, чем дальше была предварительно оттянута. Вот почему дед сказал, что из сильного, но недотянутого лука стрела не вылетит! Она просто не успевает разогнаться! Отсюда вывод: при одинаковом усилии предпочтительнее то оружие, которое чуть послабее — его сильнее растянуть получится.

— Яблоневый возьму, — тоном знатока сообщил ведун. — Сколько просишь?

— Десять гривен.

— Да ты чего! — задохнулся ведун. — Да за такие деньги табун лошадей купить можно!

— Вот ты из лошади и постреляй, — невозмутимо ответил мастер.

— Совесть-то у тебя есть, дед? Кусок деревяшки дороже золота продаешь!

— Ты эту деревяшку сперва найди среди садов-то, — посоветовал мастер. — Чтобы ветка ровная вся была, прожилка к прожилочке, без сучков и червоточин. Да расщепи ровненько. Да пластинки из копыт одну к одной вырежи, чтобы одинаковые и одна к другой сошлись. Жилки равные размочаль, клей свари хороший, да на полтора месяца под пресс, И чтобы после всего этого оба плеча одно от другого не отличались ни на йоту. Не то стрела-то прямо не полетит. Потом так же ровно плечи в рукоять вклей. Да так, чтобы лук из одного кольца в другое перегибался, но плечо из рукояти не выломалось. А потом перед первым выстрелом на пять лет в темное прохладное место положи. Чтобы летом не запарился клей, а зимой не замерз. Лаком все это залей, кожей али пергаментом обтяни, и еще раз лаком. А потом тетиву первый раз натяни — и узнай, что тебе пять лет назад жилка с изъяном попалась. А, как тебе такая деревяшка понравится? Ты сперва сам лук добрый хоть один сделай, а уж потом о цене суди.

— Слабый лук-то, — усмехнулся Середин. — Я ворожбой больше прирабатываю, потому силой богатырской похвастаться не могу. Мне он по руке. Коли уйду, кому продашь? А у меня токмо пять гривен есть.

— Врешь, — покачал головой дед.

— Откуда ты знаешь?

— Дык, — усмехнулся тот, — почитай, полвека торгуюсь. Наскрозь вас всех ужо вижу. Гривен восемь у тебя есть, не менее.

— Ну, — вздохнул ведун, удивляясь его прозорливости, — так семь из них могу заплатить. Себе-то тоже чего-то оставить на жизнь нужно.