Ключ
Шрифт:
Надо сказать, что актёрские способности у индейцев были просто фантастическими! Под аккомпанемент свистулек, трещоток и импровизированных барабанчиков, под пение специфических баллад, немного схожих с кошачьим концертом, (если бы все коты вдруг запели басом, а подпевать себе позвали бы дюжину коров), вобщем под все эти экзотические звуки, взрослые мужики, одетые в перья, прыгали и плясали вокруг костров, с потрясающей выразительностью изображая то купающихся пираний, то нападающего ящера, то аламоа верхом на мокеле-мбембе.
Эти оригинальные спектакли были чем-то совершенно особенным, специфическим, чего не увидеть ни в Европе, ни в Азии. Гости здесь не довольствовались ролью зрителей,
Даже пираньи, которые первоначально давились со смеху, глядя на то, что вытворяют индейцы, в конце концов, прониклись общим духом, но не присоединились к танцам. Это было бы оскорблением для охотников — женщины, даже «амазонки» к священнодействию мужского танца не допускались, а организовали свои.
Уж не знаю, что думали обо всем, об этом индейцы, но к концу нашего путешествия я искренне жалел, что я не страус и не могу спрятать голову в песок. Тем более что шли мы сейчас неспешно, делая за день вдвое меньшие переходы, чем по направлению к озеру мокеле-мбембе.
Представьте себе, что я испытал, когда понял — наши ежевечерние спектакли, длившиеся по полночи, когда в голове шарики за ролики заезжали от давешних песнопений, это, оказывается, была лишь репетиция того, что ждало нас в городе!
Начнём с того, что вступление Чига Шанки в свои владения по торжественности не уступало триумфальному шествию какого-нибудь римского императора — победителя варваров! Будь у Великого вождя народа в племени побольше, он бы обогнал этих императоров в пышности. Но и без того здесь роскоши хватало.
Едва мы миновали ворота, сделав, на сей раз, подношение Змее-стражнице, на наши головы обрушилась метель из бело-розовых лепестков, которые щедро сыпали из корзин дети и подростки, расположившиеся на крышах. (Когда только успели заготовить это излишество, да ещё в таких количествах? И не лень им было?)
Воинов и охотников вместе с Чига Шанки, вышагивавшем во главе процессии, встретили толпы женщин и девушек племени, одетых в самые соблазнительные наряды. Может быть, вы представили себе, что их одеяния были открытыми, обнажающими тело? Так поступили бы в Европе или Азии, если бы устраивалось празднество, где царили бы лёгкие нравы. Но в Новом Свете, посреди джунглей было всё по-другому!
На красотках, кружившихся в замысловатом танце приветствия, одежды было, даже больше чем следовало. Бедняжки, конечно же, изнывали от жары, но их костюмы могли поспорить по сложности изготовления с нарядами французских придворных дам! Но это касалось лишь сложности. Внешне эти наряды можно было сравнить с одеяниями китайских принцесс, которым взбрело в головы заменить шелка тонко выделанной замшей. Они уступали китаянкам в красках, но превосходили их в блеске.
Да, да! Именно блеск многочисленных бусин, нашитых на одежду монет, перламутровых раковин и просто стекляшек, считался наиболее привлекательным для мужчин, наиболее эротичным!
Так-то вот! А знаете почему? В джунглях блистать нельзя — выдашь себя хищнику или стрелку из враждебного племени. А то, что нельзя, то и манит к себе, как магнит!
Так запрет на обнажение тела, придуманный полоумными вождями древних племён, где-то в Палестине, из-за прихоти старперов, страдающих от бессилия, породил впоследствии интерес к тому, что скрывают тряпки. А это в свою очередь дало пищу для создания культа обнажёнки, крайне привлекательного именно своёй запретностью. И конечно, этот культ сразу разделился: люди развитые, представляющие собой элиту человеческого общества, превратили его в искусство, которое зиждется на этой основе уже несколько веков, а те, кто относится
* * *
— Огонёк, — прервала его Анджелика, которую он сам просил называть именем, которым, когда-то звала его Анхе, — неужели это так? Высшие, то-есть короли там всякие, знать, богатеи, они люди культурные, а народ — быдло? Мне казалось, что люди бывают разные, независимо от того чем они занимаются. Правда, с королями я не знакома…
— Конечно, внучка, ты совершенно права! — рассмеялся Огнеплюй. — Это я виноват — не объяснил, кого имел в виду, рассуждая об элите человечества и тех, кого назвал быдлом. Дело в том, что у самих людей в этом вопросе сложились примитивные представления. Знать, как ты говорила, короли и прочие — наверху, а значит они элита. Народ бедный, необразованный, заморенный трудом, внизу — он быдло. Отчасти это так, но лишь отчасти! На самом деле элита человечества, это те, кто этому самому человечеству что-то даёт, двигает его по пути прогресса, развивает. Бывает так, что это делают люди из знати, но там же случается немало таких кто не только ничего не даёт человечеству, а наоборот страшно вредит ему. На верх общества можно попасть не за заслуги, а с помощью интриг, грязного предательства и преступлений. Нет, элита человечества это скорее учёные, художники, талантливые военные, мудрые политики, честные труженики и даже особо ловкие воры. Да, да, представь себе! Их бесчестный, преступный опыт тоже бывает, служит прогрессу, как это ни странно звучит. А быдло я лично встречал не только среди черни, где его действительно немало, но и среди весьма знатных особ, священнослужителей и даже королей.
— Значит обычное представление о низах и верхах в человеческом обществе неверно? — задумчиво произнесла Мегги.
— В корне неверно! — подтвердил Огнеплюй. — И до тех пор, пока это не изменится, человечество будет либо топтаться на месте, либо периодически скатываться вниз, так и не дотянувшись до вершины, к которой стремится.
— А что будет, если всё поменяется и человечество дотянется до вершины? — полюбопытствовала Анджелика.
— О, дитя! — развёл крыльями Огнеплюй. — Ты от меня многого хочешь. Я же попугай! Может быть не совсем обычный попугай, может быть даже совсем необычный, или даже вовсе не попугай. Но я ведь не пророк! Однако я продолжу.
* * *
Итак, нас встретили танцующие индианки, напоминающие сейчас косяки серебристых рыбок. Надо было видеть, как загорелись глаза у наших товарищей по походу! Уставшие от длительного перехода охотники и воины воспряли духом, распрямили плечи и гордо вошли в город вслед за вождём, улыбающимся во всю свою добродушную физиономию.
Да, они воистину воспряли духом, чего нельзя было сказать об «амазонках». Конечно, наши девочки не подавали вида, но лишь очутились в отведённых им помещениях, буквально попадали с ног. Я даже подумал, что сегодня они уже не поднимутся. Как бы ни так!
Вечером того же дня состоялся грандиозный пир с не менее грандиозным представлением, на котором все пираньи присутствовали, как одна! Даже те, у кого руки и ноги до сих пор были в лубках, а рёбра туго перетянуты, пренебрегли заслуженным отдыхом. И та девушка, которая основательно пострадала, брошенная аллигатором-переростком на скалу, торчавшую из воды в памятном заливе, тоже сидела среди прочих, больше не нуждаясь в поддержке, хоть глаза её теперь заметно косили. Впрочем, последнее обстоятельство индейцы почему-то находили весьма привлекательным.