Ключевая фраза
Шрифт:
Красевич засмеялся еще громче. Адвокат улыбнулся в ответ:
– Премию вряд ли. Но за идею спасибо. Я подумаю, как ее применить. Что-то в этом есть. Но я вот что хотел спросить… В смысле поразмышлять…
Профессор взглянул на часы. Это не осталось незамеченным, и Каховский поспешил все-таки озвучить свою мысль, пока Красевич не сбежал на очередную лекцию.
– Виктор Михайлович, вы просто подумайте на досуге, как время будет, над этим. Это так… Тоже идейка, только не из области юриспруденции. Что если… Что если существует ключевое слово в каждой речи или ключевая фраза, которую, если сказать, то будешь услышанным, даже если
Профессор взглянул на ученика с любопытством. В возрасте чуть после пятидесяти лет, достигнув вершины карьеры ученого в области юриспруденции, Красевич увлекся немецкой философией и стал пописывать статьи, развивая и критикуя учение Иммануила Канта. Как любой творческий человек в этом, еще юном для ученого, возрасте, Красевич двинулся в сторону получения еще одной ученой степени и звания, теперь уже в области философии. Кант вообще считается для философов неким утешением, так как самые значимые свои труды он опубликовал после 57, поэтому Красевич к этому возрасту тоже собирался вывести законы и формулы, которыми человеческое общество будет руководствоваться еще долгие века.
– Это вы на учение Канта намекаете? – хитро прищурясь, спросил он.
– Ну а разве не он автор аргумента о том, что «утверждения нами принимаются из-за логической неизбежности, а потому, что они служат необходимыми предпосылками к разумному рассуждению»? – процитировал Каховский Канта, понимая, что Красевич после этих слов может опоздать на лекцию.
– Так! – удовлетворенно произнес профессор. – А конкретнее?
– Конкретнее? Извольте! – проговорил Каховский. – Я ни в коем случае не хочу вас сейчас задерживать, тема-то очень масштабная. Просто кто как не вы сможет мне помочь? Я что хочу сказать? Моя мысль о ключевой фразе может в большей степени показаться относящейся к сфере мистики или даже колдовства, но, мне кажется, здесь работает какой-то общий закон. Как в молитве, мантре или колдовском заговоре. Или как у Канта…
Адвокат чуть было не сказал «у вашего Канта», но вовремя осекся.
– То есть его ключевая мысль в чем? – он продолжал. – Человек должен поступать не так, как гласит писаный закон, это само собой, а так, будто его поступки – это всеобщий закон и есть. Только так и не иначе! Если все будут поступать так, то все будут счастливы и сольются с природой.
– Но этого нельзя допустить, пока все преступники не отбудут наказание до конца, – подхватил профессор любимую тему. – Если цель права и наказания в том, чтобы добиться порядка и тем максимизировать благополучие в обществе, а с обществом предстоит покончить, то наказание не служит никакой цели!
– Виктор Михайлович! – замахал Каховский руками. – Вы правы, и в вас сейчас говорит криминолог и философ. Но я не об этом.
Красевич насупился, как будто обидевшись, что его так бесцеремонно перебили.
– Я о том, – продолжал адвокат, – что раз существуют всеобщие законы для любого действия, или во всяком случае мы должны действовать так, как будто существует этот всеобщий закон, значит, если взять более узко, я могу и должен говорить присяжным только то, что предписано этим всеобщим законом. Или, точнее, не забыть сказать именно это, иначе они не услышат. Они же – общественная
– Вам надо поработать над понятийным аппаратом, – настала очередь Красевича перебить Каховского. – И над вашей мыслью еще придется потрудиться. Не совсем понимаю. Вы хотите найти какую-то формулу, чтобы, выступая перед присяжными, обязательно добавить ингредиент, который превратит вашу речь из потока слов и аргументов в решение присяжных в вашу пользу? – спросил профессор.
– Ну, почти. Скажем, ключевую фразу, которая откроет дверь в их сознание, точнее ту часть сознания, которая отвечает за отдел общественной совести. Чтоб уж наверняка… – адвокат задумался на секунду. – Ведь я вот вам говорил, что наша личность, да и вообще все вокруг – это «нолик-нолик-единичка-нолик»? Знаете, что такое ключевая фраза в современном информационном пространстве? В сфере компьютеров, с которыми вы на «Вы»?
Профессор пожал плечами.
– Ключевая фраза – от английского keywords, это слово или словосочетание в тексте веб-страницы, которое используется поисковой машиной при формировании списка выдачи, – поделился Каховский знаниями из области, где он был на уровень выше собеседника. – Зачастую люди путают это определение с термином «поисковый запрос», но у этих двух понятий существует значительное различие. Поисковый запрос – это одно или несколько слов, которые пользователи вводят в строку поиска, а ключевая фраза представляет собой слово или словосочетание, под которое оптимизируется конкретная веб-страница. Поэтому при оптимизации ключевые фразы стараются подбирать таким образом, чтобы они соответствовали поисковым запросам пользователей.
– Вы не очень обидитесь, если я скажу, что почти ничего не понял? – усмехнулось светило юридической мысли.
– Для чего нужны ключевые фразы? – будто не расслышав, продолжал адвокат. – Ключевые фразы используются поисковыми системами для того, чтобы найти и выделить из большого многообразия материалов на различных сайтах наиболее подходящие пользователю статьи или описания, то есть информацию, максимально соответствующую его запросу.
– Я только не пойму, вы – поисковая машина? Или вы пользователь? Или вы создатель страницы? Я запутался, – профессор искренне не понимал.
– Да, вы правы. Надо поработать над мыслью. И над понятийным аппаратом, – адвокат встал почти одновременно с профессором. – Но суть вы уловили. Неважно, кто я – пользователь или создатель страницы. Я хочу иметь универсальный ключ в речи перед присяжными, чтобы открыть их сознание. Я думаю, он должен существовать. Просто надо его найти.
– Я обещаю поразмышлять над этим, – пообещал Красевич, прощаясь. – Может, и есть ключ. «Еще 282 ведра – и ключик в кармане!» – процитировал профессор старый детский фильм про Буратино.
Глава 6
Сотрудник Росгидромета с лицом маньяка и клоунским галстуком-бабочкой сообщил из телевизора, что «ветер пустыни добрался до Москвы впервые за всю историю наблюдений».
Артем, вполуха общаясь с телеведущим под фон включенного телевизора, пытался упаковывать потные мысли в буквы ходатайства на экране монитора рабочего компьютера.
Мысли касались не Елизаветы Вульф-Мышкиной, а другого дела, которое адвокат вел параллельно. Артем взялся за него пару месяцев назад после звонка своего старого клиента, с которым успел подружиться.