Ключевая улика
Шрифт:
— И на чем же основаны все эти объяснения предполагаемой легкомысленности Джорданов?
— На тогдашних выводах спецагента Лонга, — отвечает Джейми, и я чувствую, как все глубже погружаюсь в дело, заниматься которым мне совсем не следует.
— Легко делать такие выводы, когда уверен, что дело уже раскрыто.
— Да, — соглашается Джейми. — На окровавленной одежде, которую Лола Даггет стирала в приютской душевой, нашли ДНК Джорданов.
— Теперь понятно, почему ни БРД, ни прокуратура не стали детально вникать в вопрос с сигнализацией.
— А мне вот
— От того, знал преступник, в каком режиме находится сигнализация, или не знал, зависит многое, — говорю я, делая еще один шаг в опасном для меня направлении. — Ты случайно не знаешь, можно ли было увидеть панель снаружи? То есть мог ли злоумышленник посмотреть через стекло и увидеть, включена сигнализация или нет?
— По фотографии определить трудно. Но, возможно, кто-то снаружи мог посмотреть через стекло и увидеть, какой на панели огонек, красный или зеленый, и таким образом определить, в каком состоянии находится сигнализация.
— Эти детали очень важны, — объясняю я. — Они многое говорят о самом преступнике. Выбрал ли он дом Джорданов случайно? Разбил ли стекло на двери наугад, решив, если сигнализация сработает, просто дать стрекача? Или знал, что сигнализацию, скорее всего, не включат? Видел ли, что она не включена? Дом Джорданов, надо полагать, еще цел?
— Кухню уже перестроили. Не знаю, поменяли там еще что-нибудь или нет, но есть пристройка, которой точно не было в то время. Старую дверь в кухню заменили на более прочную. Нынешний владелец пользуется услугами охранной компании «Саузерн аларм». На участке — предупредительные таблички, на окнах — стикеры.
— Кто бы сомневался.
— Никакой информации относительно охранной системы в доме Джорданов мы не нашли, знаем только, что компания называлась «Саузерн кросс секьюрити».
— Впервые слышу.
— Небольшая местная фирма, специализируется на установке охранных систем в исторических зданиях, где главная забота — не повредить оригинальные деревянные части и все такое. — Джейми прикладывается к стакану. — Несколько лет назад, когда экономика легла набок и цены на недвижимость, особенно на старинные особняки, рухнули, компания обанкротилась. Сейчас многие из этих домов либо кондоминиумы, либо сдаются под офисы.
— Это все Марино раскопал?
— Какая разница, кто раскопал?
— Я потому спрашиваю, что он опытный и дотошный следователь. На ту информацию, что добыл Марино, как правило, можно положиться.
Джейми смотрит на меня так, словно я сказала что-то сомнительное. Хочет проверить, не ревную ли я. Думает, я огорчена из-за того, что Марино здесь и собирается уйти со своей должности в ЦСЭ. Может быть, она даже испытывает тайное удовлетворение оттого, что увела у меня Марино. Но никакой ревности у меня нет. Я лишь огорчена, что она обрела такое сильное влияние, которым уж точно не воспользуется во благо. Я не доверяю Джейми ни в отношении Марино, ни в отношении кого-либо другого.
— Ты не спрашивала о сигнализации Колина Денгейта? Может быть, он слышал что-то от следователей?
— Никакими сведениями, имеющими отношение к полицейскому расследованию, он со мной не поделился, — говорит Джейми. — Лишь указал, куда обратиться, но от этого толку мало. По правде сказать, сотрудничество у нас не сложилось. Высказывать свое мнение мне он не пожелал.
— А с Марино разговаривал?
— Я не готова выпускать Марино непосредственно на него. Это было бы ошибкой. Колин должен говорить со мной. Или с тобой.
Ошибаешься, думаю я. Марино именно тот тип полицейского, грубоватый, деловой, с которым Колин чувствовал бы себя вполне комфортно.
— На чем специализировался доктор Кларенс Джордан? — спрашиваю я, как будто ответственность за случившееся с ним уже лежит на моих плечах.
— У него была весьма успешная семейная практика на Вашингтон-авеню. Таких, как Кларенс Джордан, не убивают. И таких, как его жена, тоже. — Джейми смотрит мне в глаза и понемногу потягивает из стакана. — И конечно, никто не убивает таких чудесных детишек. Люди не хотят признавать, что Лола невиновна. Здесь она что-то вроде Джека Потрошителя.
— А ты выбрала довольно оригинальный способ, чтобы пригласить меня помочь тебе. Я к такому не привыкла, — наконец я расставляю точки над «i».
— Тут много чего намешано. На самом деле я помогаю нам обеим.
— Не вполне понимаю как. Я лишь вижу, что ты прекрасно знаешь, как работать с Марино. Или, лучше сказать, ты все еще помнишь, как с ним работать.
— Тобой интересуются федералы, Кей. Против тебя ведется расследование. Это не мелочь.
— Ты прекрасно знаешь, что расследование открыто исключительно для проформы. Учитывая мою должность и особенно мои связи с Министерством обороны, любые обвинения в мой адрес подлежат обязательному рассмотрению. Даже если кто-то заявит, что я — пасхальный кролик.
— Не в твоих интересах, чтобы твое имя мелькало в новостях. Тем более в связи с нападением на кого-то и причинением физического вреда. Представь, ты просыпаешься и видишь в газете такой заголовок.
— Надеюсь, ты не пытаешься угрожать мне. Потому что твоя последняя реплика прозвучала как будто из уст адвоката защиты.
— Господи, ну что ты! Конечно нет. С какой стати мне угрожать тебе?
— Думаю, это не требует объяснений.
— Разумеется, я тебе не угрожаю. Наоборот, я хочу помочь. И может быть, я единственная, кто в состоянии это сделать.
Что она имеет в виду? Не понимаю. Я представления не имею, чем таким Джейми Бергер может мне помочь. Но не спрашиваю.
— Есть люди, симпатизирующие Доне Кинкейд. На мой взгляд, было бы куда лучше, если бы твое дело с покушением на убийство не дошло до суда.
— То есть чтобы ей это сошло с рук? Не понимаю, как же это мне поможет?
— Какая тебе разница, за что ее накажут, главное, чтобы наказали.
— Ее будут судить не только по моему делу. У нее их еще четыре. Четыре убийства. — Наверно, именно это Джейми и имеет в виду.