Ключевая улика
Шрифт:
— Если ты знал, что она собирается подать на меня в суд, то мог бы так и сказать мне об этом. Мне было бы легче.
Меня уже трясет. На память приходят слова Марино: мой муж знает, что я под следствием. Как он может жить со мной в одном доме, зная такое, и молчать? Почему он в тот вечер позволил мне выйти одной? Или ему было наплевать, что может случиться? Или я уже ничего для него не значу? Или он уже не любит меня? Марино ревнует, напоминаю я себе.
— Поговорим обо всем, когда я прилечу. Но если ты не знала, что защита намерена обвинить во всем тебя, то тогда ты единственная, кто об этом не слышал. Люси идет к вертолету, так что мне пора. Позвоню, когда прилетим.
Потом он говорит, что любит меня, и наш разговор завершается.
К черту платные телефоны. Нечего притворяться, будто мы не разговаривали. Если кто-то слушает — наплевать, да и в любом случае я ей не верю. Ее сотовый переключается на голосовую почту.
— Джейми, это Кей. — Я оставляю сообщение. — Ситуация на севере изменилась, о чем ты, подозреваю, уже знаешь. — Слышу в своем голосе обвинительную нотку, как будто в случившемся есть и ее вина. Вполне вероятно.
Дона Кинкейд задумала что-то, потому что знает о ДНК, и я в этом не сомневаюсь, а Джейми либо наивна, либо не желает из упрямства это признавать. Если уж на то пошло, о случившемся могут знать и еще несколько человек, от которых стоит ждать неприятностей. Я не верю, что Джейми этого не понимает. Нет, она начала какую-то ужасно опасную игру.
— Позвони, когда получишь это сообщение, — говорю я со всей серьезностью. — Если не отвечу, позвони в офис Колина и попроси найти меня.
16
У Колина Денгейта седеющие рыжеватые волосы, которые он стрижет под машинку, и короткие усы, напоминающие пятна ржавчины над верхней губой. Литой как пуля, поджарый, он, как большинство знакомых мне медэкспертов, отличается особенным чувством юмора, зачастую граничащим с глупостью.
Следуя за ним в глубь здания, я прохожу мимо скелета, наряженного для Марди-Гра, над которым свисают кости, пауки, летучие мыши и вампиры, трясущиеся и лениво покачивающиеся в струях прохладного воздуха, нагнетаемого вентиляторами. Жена Колина напоминает о себе рингтоном со зловещей музыкой и ведьмовским хихиканьем. Она не может найти ключ от велосипедного замка, и Колин советует воспользоваться болторезом. Жутковатая пульсация стартрековского трикордера настигает нас по пути в холл — следователь БРД по имени Сэмми Чанг сообщает, что работает на месте ДТП со смертельным исходом и что тело уже отправлено в лабораторию.
— А какой у меня? — спрашиваю я Марино.
— Ты же не звонишь. Но… дай подумать. Может быть, что-то из «Грейтфул Дэд». [23] «Никогда не доверяй женщине» подошла бы, пожалуй. Был у них на концерте пару раз. Теперь такую музыку уже не играют.
Марино я оставила пить кофе и флиртовать с токсикологом по имени Сьюз — на бицепсах у нее татуировка с изображением ухмыляющегося крылатого черепа. Колин хочет поговорить со мной наедине. Пока он вполне доброжелателен, хотя причина, приведшая меня к нему, не располагает к радушному приему.
23
«Грейтфул Дэд» (англ. «Grateful Dead», дословно — «Благодарные мертвецы») — американская рок-группа с солистом Джерри Гарсией, основанная в 1965 г. в Сан-Франциско.
— Кофе, витаминизированную воду? — Мы входим в его угловой кабинет с видом на задний подъезд, куда только что подкатил большой грузовик. — В такую погоду хороша кокосовая вода. Возмещает калий. Держу запас в личном холодильнике. Есть еще бутилированная
Южный акцент у него все же не такой протяжный, как у большинства местных. Колин говорит быстро, с напором. Я прикладываюсь к теплой бутылке, которую взяла в переносном холодильнике Марино. Может, это только воображение, но я снова чувствую запах дохлой рыбы.
— Я уже и забыла, какая погода бывает летом во Флориде или Чарльстоне. А у Марино в машине еще и кондиционера нет.
— Уж и не знаю, зачем ты так оделась, разве что на гипертермию напрашиваешься. — Он оглядывает мой черный ансамбль. — Я обычно предпочитаю халат и брюки. — Именно они на нем и сейчас, хлопчатобумажные, цвета мятного ликера. — В них удобно и не жарко. Я в такое время года ничего черного вообще не ношу, разве что когда нахожусь в плохом настроении.
— Долго объяснять, сомневаюсь, что у тебя времени хватит. Вообще-то от стакана холодной воды не откажусь.
— Удивлена, что в машине не оказалось кондиционера? — Колин открывает маленький холодильник за эргономичным креслом, достает пару бутылок и протягивает мне одну из них. — В этой части света он не у каждого есть. В моем «лендровере», например, его тоже нет. Модель 1983 года. Я его полностью отреставрировал уже после нашей последней встречи. — Он садится за стол, свободного места на котором больше не осталось. В кабинете полным-полно сувениров. — Новый алюминиевый пол, новые сиденья, новая коробка передач «гатор» и ветровое стекло. Снял раму, покрасил в черный. В общем, всего и не перечислишь, но вот с кондиционером возиться не стал. Еду на нем и как будто снова чувствую себя тем молодцом, только что из медшколы. Окна открыты, а ты потеешь.
— Чтобы никто не захотел подсаживаться.
— Дополнительное преимущество.
Я придвигаю стул поближе. Нас разделяет большой письменный стол из клена, на котором разместились стеклянные контейнеры с патронными гильзами, потемневшие, похожие на ракеты крупнокалиберные гильзы, пепельница «сикрет сервис» с коническими пулями Минье, [24] пуговицы с формы конфедератов, крошечные игрушечные динозавры и космолеты, кости животных, которые, как я подозреваю, посетители принимают за человеческие, а также модель подлодки «Х. Л. Ханли», исчезнувшей во внешней бухте Чарльстона во время Гражданской войны и обнаруженной и поднятой на поверхность лет десять назад. Каталогизировать все эти любопытные вещицы, теснящиеся здесь повсюду, и прокомментировать каждую из них я бы не смогла, но не сомневаюсь, что за каждой из них стоит какая-то история. Некоторые из них, вполне возможно, были просто игрушками для детей Колина.
24
Пуля для дульнозарядных винтовок, которая имеет сзади коническую выемку и, расширяясь при выстреле, обеспечивает надежное зацепление пули с нарезкой ствола винтовки.
— Вон та штука — благодарность от ЦРУ. — Заметив, что я оглядываюсь, он указывает на симпатичную застекленную витрину с золотой медалью ведомства. В сопровождающем ее сертификате говорится о «значительном вкладе» награжденного, но ни его имя, ни дата события не указаны. — Дали лет пять назад, — объясняет доктор Денгейт. — Тогда в одном из здешних болот разбился самолет и меня привлекли к расследованию. Летели какие-то ребята из разведки, хотя я, конечно, ничего не знал, пока туда вдруг не примчались из ЦРУ и несколько армейских медэкспертов. Дело было как-то связано с базой атомных подводных лодок в Кингс-Бэй, и это все, что я могу сказать, а если ты что-то знаешь, то наверняка тоже говорить не станешь. В любом случае дело было значительное, шпионы и все такое, а потом, через какое-то время, меня вызвали в Лэнгли на церемонию награждения. Должен сказать, это что-то. Кто есть кто, непонятно. Кому и за что дают награды — тоже. Я так и не понял, чем заслужил эту медаль, потому что и не делал ничего такого, а только старался не путаться под ногами и держать рот на замке.