Ключевой момент
Шрифт:
— Я так давно тебя не видел.
— Ну, ты ведь ходишь по другой лестнице. И кухня в вашем крыле своя, — добавила Галя.
— Ты так изменилась!
— Как?
— Такая красивая стала.
— А раньше была некрасивая, — совсем не обидевшись, засмеялась Галя.
— Да нет… — смутился Миша. — Просто раньше ты была такой… неприступной, строгой, что я просто терялся.
— Думаю, ты терялся по той же причине, что и я, — продолжая смеяться, сказала Галя. — Ужасно неловко себя чувствуешь, когда тебя сватают.
— Ну, наверное, и это, — согласился Миша. — Спасибо за чай. Я пойду.
Степка заворочался
— Тебе спасибо.
Поздно вечером, когда сынишка, поужинав, засыпал в своей кроватке, она подошла к зеркалу. «Такая красивая стала», — сказал Миша. Странно. А ведь когда она к Рае шла, чтобы с ним познакомиться, то нарядилась и накрасилась, а все равно не понравилась ему. А сегодня — в старом халате, волосы в пучок собраны, без косметики, а он — «красивая». Галя внимательно всмотрелась в свое отражение. Такая же, только чуть поправилась. Лицо стало круглее, и глаза от счастья светятся. Что ж, значит, счастье красит женщину.
С этого дня она стала замечать на себе заинтересованные мужские взгляды. На улице, когда гуляла со Степкой. В кухне, где соседи-мужчины с улыбкой поглядывали на нее и всегда первыми заводили с ней разговор. В очереди в магазине, куда она ходила, пока сын спал под присмотром Светы… Однажды какой-то молодой человек настойчиво предлагал познакомиться и приглашал вечером на свидание. Похоже, для нее наступило то время, когда женщина становится особенно привлекательной. Только в отличие от других у нее это произошло позже и, возможно, только благодаря тому, что она родила ребенка. Галя поделилась своим открытием с Ниной, и та сказала:
— Видишь, как хорошо, что ты меня послушала. Может, именно потому, что у тебя ребенок, ты и устроишь свою личную жизнь. А что? Сколько мужчин женятся на женщинах с детьми! Некоторые сами иметь детей не могут, других привлекают именно рожавшие женщины, а есть и такие, которые пеленки стирать не хотят. Да мало ли как! А ты и вправду изменилась. Раньше такая скучная была. Вечно тебя расшевелить сначала надо было. А теперь всегда веселая, довольная. Вот такие женщины и привлекают мужчин! Такие, которым и без мужиков хорошо! А тех, что на них как на божество смотрят, они не хотят.
У Нины тоже наладилась семейная жизнь. Она переехала к своему парню, и они жили в гражданском браке.
— Не хочет он официально жениться! Ну и я тоже говорю, что, мол, не хочу.
— Неужели не хочешь? — удивилась Галя.
— Я-то хочу. Но говорить это ему не следует. Пусть он сам захочет и меня начнет уговаривать. А я вроде как уступлю.
— А если не захочет?
— Ну, тогда что говорить? Если я стану на этом настаивать, будет только хуже. Ты-то как? Когда планируешь на работу выйти?
— Как исполнится Степке годик. Чтобы уже ходил, не раньше.
— Деньги есть?
— Пока — да. И декретные выплачивают. Мало, конечно, но и то хорошо.
— Тут из отпуска пришла Римма Витальевна. Хочет тебя проведать.
— Конечно. Пусть приходит, я буду рада.
Римме Витальевне, их методисту, было уже пятьдесят, но она выглядела очень хорошо. Дорого одевалась, красилась в блондинку и носила модельную стрижку. Она была приятной и умной женщиной, и раньше они часто разговаривали с ней прямо в коридоре и никак не могли
Она навестила Галю в пятницу после работы и ушла от нее за полночь. Как всегда, женщины говорили долго и обо всем на свете.
— Молодец ты, Галя! — похвалила ее Римма. — Ты даже не представляешь, какая ты молодец! Ничего нет хуже, чем жить одной.
Римма Витальевна, по слухам, была разведена, но Галя никогда не обсуждала с ней эту тему.
— Я все мужа слушала. Долго своего жилья не было, по чужим углам скитались. Муж диссертацию писал. Какой тут ребенок! Подожди, говорит, вот закончу, квартиру получим. Так десять лет и ждала. Защитился он, квартиру дали. Казалось бы, вот теперь можно и ребенка завести. А мне уже тридцать шесть было. Ну и началось — выкидыш за выкидышем, потом лечилась, потом снова выкидыш. Года три по больницам ходила. Все родить пыталась. А еще через год муж к другой ушел… Она ему двоих родила… А я осталась без детей и без мужа. Теперь уже не родишь, да и мужа не вернешь…
Галя долго думала потом о ее словах. Ей было безумно жаль такую хорошую и добрую женщину, которой, к несчастью, не довелось стать матерью. А она, глупая, даже не догадывалась о том, как их Римма страдает. Та вела себя так, будто вполне была довольна жизнью. Все знали, что она в разводе. Но у них полколлектива разведенок, а про детей вообще никто не спрашивал. Галя полагала, что у Риммы взрослые дети, которые живут отдельно.
Римма вызвалась стать крестной матерью Степке, и Галя с радостью согласилась. Она где-то слышала, что лучше, когда человек сам предлагает себя в крестные, уговаривать на такое дело нельзя, тем более что и отказываться тоже.
Шло время. Сын рос. Сделал первый шаг. Стал говорить первые слова. Галя вышла на работу. Поначалу мальчик плакал, оставаясь в яслях. Сразу стал болеть, часто простужался. Как тут быть? И работу не бросишь — деньги нужны, и за ребенка душа болит. Годикам к трем Степка привык быть без нее, болеть стал меньше, подрос, говорил хорошо, на утренниках был главным чтецом. Стал больше похож на мать, но, как и прежде, напоминал Гале ее отца, то есть его деда. Давно ожидаемый вопрос о папе он уже задал и получил давно подготовленный ответ. То, что мама с папой расстались, не смущало Степку. В группе было много детей, у которых папа жил отдельно, но они все-таки их иногда видели. На его просьбу увидеть папу на карточке Галя развела руками.
— Нет у меня его карточки, маленький. И живет он далеко, очень далеко.
— В Америке? — спросил Степка. Его глазенки загорелись: здорово ведь, если можно всем говорить: «Мой папа живет в Америке, и я, когда вырасту, поеду к нему».
— Может, и в Америке, — ответила мама. — Или еще дальше.
На какое-то время Степке этого хватило. Было о чем подумать и что рассказать друзьям. И в «вообщежитии», как он называл их дом, и в садике, и во дворе у него были друзья. Дружил Степка не только с маленькими мальчиками, каким был сам, но и с большими девочками, живущими по соседству, и с дядей Мишей, который его всегда останавливал, расспрашивая о делах, а иногда приходил к ним с мамой в гости.