Ключи мира

Кас Маркус

Так как дерево долгое время было основным материалом для изготовления буквально всего, то и Приозёрный процветал. В последнее время интерес поутих, слишком уж затратно было дополнительно укреплять и продлевать срок жизни деревянных изделий. Да и в качестве корабельного материала не годились местные заготовки. Но ценители всё ещё были, так что и сейчас городок жил неплохо.

Полноценным городом Приозёрный не стал, но выглядел весьма внушительно.

Здания в основном были из камня, места здешние были богаты и на этот прочный материал. И даже вокзальное

строение сделали монументальным — облицованным гранитом, с высокой часовой башней и колоннами у выхода на перрон.

Разглядывал я всё это уже в тамбуре, пока поезд замедлялся, громко скрипя тормозами.

Проводник распахнул дверь заранее и, как только состав почти остановился, ловко откинул лесенку и помог мне с чемоданом. Едва я ступил на землю, поезд тронулся и быстро отбыл.

Я огляделся — вокзал был пуст. По перрону ветер гонял листья и пух.

— Ваше сиятельство! — вдруг раздался за спиной взволнованный голос.

Обернувшись, я увидел, как через рельсы спешно перебирается мужчина. Уже тронутые сединой волосы, аккуратная бородка и забавные круглые очки, опасно болтающиеся на кончике носа. Одет он был в костюм, который явно недавно старались отпарить, но уже нещадно измяли и запачкали. В руке его находилась небольшая корзинка, где алели мелкие ягоды.

— Уф, благодарю, — выдохнул он, когда я помог ему забраться на платформу. — Семён Кондратьевич Залесский, к вашим услугам.

Тот самый полезный человек на месте, о котором говорил мне Баталов. Я о своём приезде не предупреждал, но нечему было удивляться. Наверняка глава тайной канцелярии обо всех моих перемещениях был информирован. И прислал Залесского меня встретить.

— Простите, ваше сиятельство, что опоздал. Увлёкся сбором земляники, — он продемонстрировал свой улов. — Поздняя она у нас тут растёт, вот прямо за лесочком всё усыпано!

Он махнул в сторону деревьев, плотно стоящих по другую сторону путей. Это объясняло и растрёпанный вид Семёна Кондратьевича, всё-таки костюм не очень подходил для такого занятия.

— Что вы, не стоит извинений, — улыбнулся я. — Особенно если угостите.

— Так для вас и собирал! — обрадовался он. — У вас, поди, такого лакомства днём с огнём не сыщешь. Не подумайте, что я дикий какой, понимаю же, в столице что угодно достать можно. Но поверьте, наши ягодки сумеют вас удивить.

Я уже поверил, так как природный дар отозвался на лёгкий магический фон. Земляника была действительно уникальной. От неё веяло мягкой силой, очень приятной и хорошей.

Взяв одну ягоду, я закинул её в рот. Ммм, чертовски хорошо!

Это как оказаться на полянке, залитой солнечным светом. Птички чирикают, шелестит листва, а тебя манят низкие кустики, усыпанные яркими точками. Сладкая, сочная и невероятно вкусная земляника.

— Потрясающе! — не стал скрывать я своих эмоций.

— Вот, я же говорил, — с гордостью кивнул Залесский и спохватился: — Что же я, вам с дороги отдохнуть хочется! А я про своё сразу же… Уж простите, люблю я наши земли, часами могу о местных чудесах говорить.

Вот это меня полностью

устраивало. Но для начала хотелось устроиться, умыться и осмотреться. Да и решить с транспортом.

— Прошу вас, — указал Семён Кондратьевич на дверь вокзала. — Я уже подготовил для вас дом. Всё, как и просили — на окраине, соседей нет, а прямо за околицей речка. Тихо и спокойно, никто не побеспокоит.

Ну Баталов, ну жук! Я незаметно усмехнулся такому жесту Романа Степановича.

Мы прошли через безлюдное здание вокзала. Билетные кассы были закрыты, да и служащих нигде видно не было. Объяснилось всё просто: на стене висело весьма скромное расписание, где значилось всего два поезда. Ранним утром из столицы и поздним вечером обратно. И по нечётным дням недели. Сегодня вообще не планировалось остановок, поэтому и не было никого.

— Тут у нас главная площадь, — начал проводить экскурсию Залесский, едва мы вышли наружу. — Памятник… — он поморщился. — Честно говоря, никто не знает кому. Вроде одному из наместников.

Я мельком взглянул на изваяние довольно мрачного мужика. В огромной шапке и шубе нараспашку, он грозно глядел на вокзал. Подле ног его лежал пёс, больше похожий на медведя.

— Снести хотели, да пока решали, что взамест поставить, устали от споров. Да и оставили, — Семён Кондратьевич виновато пожал плечами. — Здесь пожарная каланча, тут почта и банк, совет заседает…

Всё оказалось очень удобно расположено — в одном здании. С любыми формальными вопросами далеко ходить не надо.

— Там Ремесленная улица, издавна мастера селились. Тут Купеческая, собственно, купцы тоже дружно соседствуют. Во-о-о-он там складской район, сушильня, обработка…

Пока он рассказывал, я рассматривал округу. Милейший городок — мощёные улочки утопали в зелени и цветниках. Дома стояли неплотно, их разделяли сады и низкие заборы, весьма условные. Везде чисто, опрятно и ни одного неухоженного или заброшенного дома.

Приятное впечатление производил Приозёрский.

Редкие прохожие с нами здоровались, проявляя осторожный интерес. Выражался он только в любопытных взглядах, которые я ловил на себе. Приезжие здесь не были в новинку, но и не настолько частое явление, чтоб не обращать внимания.

— Народ у нас, ваше сиятельство, своеобразный, — сказал Залесский, когда мы свернули в проулок, ведущий вниз. — Добрый, но своеобразный…

Мужчина поправил очки и испытывающе посмотрел на меня, словно решал, готов ли я к разъяснениям. Видимо, выглядел я достойно, поэтому он продолжил:

— Вы уж не серчайте, но суеверий у нас полно. Как и правил, с этим связанными. Для гостей, может, не так и важно это, но мы старых традиций строго придерживаемся. Так что если что странное заметите, не удивляйтесь. И лучше не вмешивайтесь.

Я уже заметил, что на каждом доме и калитке есть оберег. Простая поделка из веток, ниток и прочих мелких бытовых вещей. Работа шамана. К тому же на границе городка, к которой мы приближались, ощущался защитный контур. Ничего серьёзного, больше отпугивание зверья.