Ключи от седьмого неба
Шрифт:
— Что ты хочешь на них увидеть? — спросила я. — Памятную надпись «Здесь был Стас Полетаев»? Или повешенную мышь, которая крала у него крошки хлеба.
— Может, и ее. Повесилась бедняжка с тоски по пропавшему сотрапезнику. Видишь корку? Несчастная даже аппетит потеряла. А ты не вредничай, Ириша, просто посвети.
Я посветила и услышала нарекания Наташки в адрес строителей:
— Это ж надо так метровыми гвоздями обшивку испортить! И ладно бы ради твоей ветровки, которую ты одолжила Кикимору болотному. Но ее на гвоздях нет. Я правильно тебя поняла, Ирина Санна, Кикимор и есть настоящий Станислав Полетаев?
— Правильно. Какое-то время эта каморка служила ему камерой предварительного заключения. Преддверием в райскую обитель. Как великомученику. Выходим отсюда.
На самом деле мы не просто вышли
— Так то муж! — глубокомысленно заметила Психея.
— Вот именно, — подтвердила немного обалдевшая Наташка. — А тут какой-то сопляк!.. Отпусти ее, садист!
Натиск подруги был столь стремителен, что Колюня шариком откатился к окну и схватился за подоконник. Загородив меня спиной, Наташка рассыпалась в его адрес угрозами, перемежая их сочувствием к несчастной доле его законной жены.
Венцом угроз было обещание заточить парня-психа в освобожденную его отцом-психом «газовую камеру» со ссылкой на то, что «яблочко от яблони недалеко падает». После этого Колюня сразу же принялся смущенно оправдываться тем, что «не хотел, не знаю, как получилось», «да я легонько»…
— Фига себе, легонько! — продолжала орать Наталья. — Да ты Ирку — ум, честь и совесть нашей компании — из галош вытряхнул! Я тебе этого никогда не прощу.
Я давно уже вышла из-под Наташкиного прикрытия и с помощью Психеи приводила себя в порядок, но подруга вошла в раж и продолжала унижать ум, честь и совесть Колюни. Кончилось тем, что он, красный как рак, брякнулся на колени и стал покаянно просить прощения. Только я не поняла, у кого именно. Получалось, что у всех сразу и на всю оставшуюся жизнь.
— Надо же, как возлюбил отца своего, — шепнула я Психее. — Едва не лишил меня права голоса.
— Да, а ведь я еле уговорила его на встречу с ним. Зря, наверное. В такое дерьмо вляпалась. Вообще-то я в мистику не верю. Похоже, Полетаев самый настоящий маньяк, вообразивший себя оборотнем. Жить в таких условиях… — Психея с отвращением покосилась в сторону кладовки. — Как Наталья его обозвала? А! Кикиморой болотной.
— Кикимором, — поправила я. — А в кладовую его заточили насильно и, чтобы не рванул на волю, приняли дополнительную меру предосторожности — раздели до трусов. Каким-то образом ему удалось сбежать. Три дня назад мы с Натальей, заблудившись, случайно услышали его вой из болота. Перепугал нас изрядно. Этакая заросшая особь неизвестной породы. Лучшее предположение — заплутавший клиент дурдома. Он толком не представился, на подпольного миллионера совсем не тянул, вот мы и обозвали его более подходящим ему именем — Кикимором. У него что-то с ногой случилось, он идти не мог. Или не хотел. Теперь уже и не знаю. В данный момент мне кажется, он нас тогда припомнил — виделись как-то в больнице, где его мой муж оперировал. А Наташка из комы вывела… — Я немного помялась, но сказала правду: — Методом психотерапии. Заявила, что его жене Валерии не нужен лежачий камень, под который из него самого вода течет… Ну или что-то в этом роде. И пообещала найти Лерке достойного жениха. Полетаев сразу пришел в себя и так на нас глянул!.. Словом, вполне мог запомнить в качестве главных врагинь. А вот мы его — нет. На физиономии, там, где не было бинтов и пластыря, пробивалась щетина. Хотя, в общем, он выглядел лучше, чем в болоте. Но вот почему не поведал нам правды о своем положении?
— Так испугался! — раздался над ухом голос Колюни. Я и не заметила, что они с Наташкой заключили перемирие. — Именно вас и испугался, поскольку память не отшибло. Человек, можно сказать, только с того света выбрался, а две особы у его койки уже жену замуж за другого выдают. А вы еще хотите выглядеть в его глазах благодетельницами. Дальше-то что было?
— Дальше я своей голубой кофты лишилась, а Иришка ветровки, — вздохнула Наташка. — Презентовали
— Стоп! — потребовал Колюня. — Еще один Полетаев. Давайте сначала: почему вы решили, что болотный Кикимор мой отец?
Наталья моментально перевела стрелки на меня, ткнув в моем направлении пальцем.
— Ну… Не знаю, поймете ли, если сошлюсь на интуицию, — поигрывая фонариком и наблюдая за его выкрутасами, призналась я.
— Нет, — твердо заявила Психея. — Не поймем.
— Между прочим, Иркина интуиция выше уровня ясновидения, — обиделась за меня подруга. — Никогда не ошибается.
— В нашем случае она основана на нескольких мелких деталях, — ласково улыбнулась я Наташке. — О всех говорить не буду, сошлюсь на две: во-первых, Кикимор проговорился, что знаком с Полетаевым, и категорично заявил, что он вдовец — коронная фраза Станислава о своем семейном положении. Позднее дедуля, еще пребывая в здоровом теле и здоровом духе, проболтался, что в день аварии Полетаевы ехали в ЗАГС разводиться. А вдовцом Стас считал себя давно — сразу после конфликта с женой, в результате которого они разбежались. После аварии, когда Лерка самоотверженно проявила себя любящей женой и верным другом, вытаскивая мужа из коматозного состояния на этот свет, Полетаевы помирились. Когда Кикимор заявил о вдовствующем положении Стаса, мне показалось, что он подавил рыдания. Но следующая его фраза о статусе Валерии в качестве жены Полетаева просто усилила сомнения во вменяемости Кикимора. Только на днях до меня дошло: от него в этой «газовой камере» чего-то добивались. Возможно, не зная истинных отношений между супругами, решили, что Стас не очень дорожит жизнью Валерии, поэтому в качестве решающего довода использовали угрозу его собственной жизни. Валерию, мол, уже грохнули, ты на очереди. А она в тот момент была еще жива. Ну, о ней потом. Вторая обещанная мною деталь: весьма странное поведение моего мужа, из которого я сделала один-единственный вывод: он никогда не оперировал человека, выдававшего себя здесь за Станислава Аркадьевича Полетаева. Этим и поделился со следователем после гибели Валерии.
— Да! — горячо поддакнула мне Наташка. — Сразу же начались проволочки с нашим отъездом в Москву. Второй Полетаев куда-то исчез. Я уверена, что Ефимову было предложено сыграть в ту же игру, что и вам, «Ткачукам». Ведь зачем-то нас к Полетаевым вместе с оравой его родственников заманили…
В продолжение Наташка взвизгнула. Колюня вздрогнул, Психея подскочила на месте. Ничего страшного, просто я доигралась фонариком, он выскользнул из моих рук и грохнулся на пол. Звук от падения эхом пронесся по пустому дому. Меня даже не обругали, но фонарик перекочевал в карман Колюни. Да он мне и самой надоел. Я сразу заторопилась на выход, заявив, что в доме нам больше делать нечего, а у меня лопата простаивает. Никто не возразил.
7
Дождь кончился, но небо по-прежнему загораживалось безразмерным серым полотном, растянутым над землей не иначе как для просушки. Скользя галошами по мокрой траве, я относительно уверенно возглавляла нашу цепочку из четырех человек, направляясь к яме, в районе которой мы на днях удачно маскировались с Наташкой. Вооруженный лопатой Колюня шел завершающим.
Бывшую яму нашли не сразу. Еще в прошлый раз она слишком аккуратно была заделана дерном. Подруга не преминула обратить на это внимание «профессионалов-дизайнеров» и сразу предупредила, что не будет принимать непосредственного участия в раскопке ямы для бытовых отходов. В основном почему-то трупов. Психея поколебалась и, ничего не сказав, просто отошла в сторонку.