Ключи от старинной библиотеки
Шрифт:
Дверь появилась сразу же. И я, надеясь, как можно скорее отыскать ее, распахнула дверь и замерла, опасаясь вступить в эту комнату. Я ошиблась, когда подумала, что та темная субстанция вся сила Мирослава. Так как в этой комнате все клубилось в темной силе. И в центре комнаты в облаке темной энергии парила моя бабушка. Я видела только прядь ее волос и длинное белое платье до пят, что выделялось белым пятном посредине тьмы.
Я из будущего была права, я прислушалась к силе, к самому дому. И хоть я и понимала, что бабушка, скорее всего не услышит
— Потерпи совсем чуть-чуть и я освобожу тебя.
Дверь я захлопнула раньше, нежели эта энергия и тьма ринулась ко мне. Летать по комнате в состоянии комы или беспробудного сна так себе времяпровождение.
И хотя мне очень хотелось перестроить дом и попробовать все свои силы, я понимала, что прошло уже часов семь как я исчезла. И прежде чем осознать до конца свои силы, надо было успокоить родных и Мирослава.
Наверное, это было эгоистично так думать, но я была рада, что мне не пришлось принести в жертву наши отношения.
В этот раз я без труда представила себе дверь и открыла ее с улыбкой, ведь теперь я знала как исправить настоящее.
И я как-то не ожидала, что едва я открою дверь, как меня схватят за руку, рывком потянув в коридор.
Глава 40
О времени
— Ты точно цела?
Этот вопрос Мирослав задал уже в десятый раз, принимаясь вновь меня ощупывать. Нет, мне конечно приятно и картинки в голове проносятся волнующие, но так мы ни о чем не договоримся. Ведь стоило мне только начать что-то объяснять, как Мирослав задавал свой вопрос.
После чего вообще схватил меня на руки и вынес во двор библиотеки. И все это под бдительным взглядом деда. И когда мне не поверили, что я цела и даже невредима, и принялись вновь ощупывать на предмет увечий, я покосилась на деда, ожидая что он сейчас не выдержит и прикажет прекратить эти обнимашки и поглаживания. Но он молчал и только с какой-то грустной улыбкой смотрел на Мирослава.
Так, кажется, я что-то пропустила. Внимательно присмотрелась к ним. Выглядели они оба неважно. От Мирослава вообще одни кости остались, а круги под глазами делали его похожим то ли на эмо, то ли на гота.
— А ты в порядке? — тихо спросила я и погладила его рукой по щеке.
— Думал и боялся, ты так и не выйдешь из этой комнаты.
— Прости, понимаю что меня не было несколько часов, но я не…
— Несколько часов? — прервал меня Мирослав. — Тебя не было семь дней! А эта чертова дверь не подавалась магии.
Посмотрела на деда. Он выглядел ненамного лучше привидения. И сейчас его возраст был как никогда заметен.
— Я уже подумал, что ты как и Маша сгинула.
О боже. Перевела взгляд на Мирослава. Если он от меня сбежит, я даже не буду его осуждать. Сначала заявилась в его мир, раздала авансы, а потом в свой вернулась, оставим письмо на память. Он за мной в этот мир, а я застряла
— Прости.
— За что?
— Я тебе одни беды приношу.
Мирослав издал не подающийся характеристике звук и крепко обнял меня, заглянул в мои глаза.
— Больше глаз с тебя не спущу — ни на одну секунду, — пообещал он.
Улыбнулась. И решила, что лучше я не буду ему говорить о том, что готова была пожертвовать нами ради блага остальных. А то он не только с меня глаз не сведет, а еще прикует меня к себе наручниками. И самое удивительное, что я была не против. Мне хотелось быть с ним и никогда не расставаться.
А то я не успевала уже дважды подумать, что все у нас с ним будет хорошо, как теряла надежду.
— Не спускай, — разрешила я.
— Смотри, я ведь спрошу и за каждое обещание.
Прозвучало так грозно, что я посмотрела на деда, ожидая что он сейчас, как и семь дней назад начнет говорить о том, что Мирослав темный колдун и ему нельзя верить. Но дедушка молчал. Что было довольно странно.
— Поехали домой, — только и сказал он.
Какое домой, если мы можем вернуть бабушку. Я попыталась объяснить это, но мне указали на машину. И во взгляде деда было нечто такое, что заставило меня удержаться от споров.
За руль машины Мирослава сел дед, а вот он сам сел со мной на заднее сидение. Он не отпускал меня, и я задумалась о том, что поспешила с обещаниями. А то наручники кажется будут не символичными, а вполне реальными.
В отличие от моего прошлого пребывания в другом мире, когда родные даже не заметили моего исчезновения, в этот раз темные круги были у всех под глазами. И даже Валя с Макаром впервые на моем веку выглядели напуганными. Но правда только до того момента как увидели меня. Потом мне пришлось практически скрываться от них бегством, чтобы не быть затисканной насмерть.
Папа просто крепко обнял меня, выразив крепостью этих объятий все свои чувства и страхи. А мама конечно же сразу попыталась меня закормить, считая, что после семи дней голодовки я рухну в обморок от упадка сил.
— Хороший.
— Что? — не поняла я.
Меня видимо опасались даже дома оставить без присмотра. Так как мама поднялась со мной в комнату, когда я сказала, что мне надо переодеться.
— Твой Мирослав, он хороший.
— Я в этом и не сомневалась.
— Ну, теперь в этом не сомневается и вся семья, в первую очередь твой отец и дед.
— Почему?
— Почему? — переспросила мама. — Он же все семь дней отказывался покинуть здание библиотеки. Даже спал там. Мы все по очереди пытались его уговорить хотя бы спать у нас. Но он отказался. Даже твой дед три дня назад признал, что одобряет твой выбор. Темный не темный, а тебя он точно любит. И готов на многое ради тебя.
Душ я приняла бегом, мама едва успела в комнате поправить покрывало и навести порядок. Я ведь из шкафа выгребла кучу вещей, разбросав не понравившиеся по комнате.