Ключи Пандоры
Шрифт:
Зернов открыл было рот, чтобы возразить, но Юля уже покинула кабинет, оставив после себя терпкий запах духов. Усевшись за руль машины, она, злая и раздраженная, мысленно досчитала до ста, чтобы выпустить пар и дать Зернову шанс выскочить следом с воплями: «Возвращайтесь! Я передумал!»
Спустя пару минут Юля завела машину и тронулась с места, поглядывая в зеркало заднего вида. Однако Зернов так и не вышел на крыльцо опорного пункта. Тогда она чертыхнулась и направила машину в сторону Миролюбова.
Глава 4
Найти поклонников Ярилы не составило особого труда. Остановившись на краю
Горы с лиственничными заплатками и березовыми колками, затянутые сизым маревом, как рамкой обрамляли горизонт. У их подножья разлеглась слегка холмистая степь, еще зеленая, с шапками синих и желтых ирисов. Однако не разнотравье и цветы и даже не горы привлекли ее внимание. Под красноватыми скальными обнажениями ближней сопки расположились непонятные сооружения. Юля пожалела, что не захватила с собой бинокль. И решила рискнуть, подъехать ближе. Кочковатая степная дорога вывела ее на берег речушки, которая текла по дну широкого лога. Здесь-то и стояли десятка полтора шалашей, которые она разглядела издалека. Соорудили их из соломы, хвороста и побуревшего от времени лапника. Сверху их прикрывали куски брезента и полиэтилена — весьма условная защита от дождя и ветра.
Даже на расстоянии Юля поняла: налети на прибежище сектантов ураган — и «домики» постигнет участь хижины Ниф-Нифа.
Но обитателей колонии такие мелочи, по-видимому, не смущали. Вокруг шалашей кипела жизнь. Туда-сюда сновали женщины, одетые в длинные бесформенные балахоны то ли из грубого льна, то ли из мешковины. Неподалеку горел костер, у которого кашеварили две селянки, а за шалашами среди кустов боярышника виднелась несуразная в этом почти первобытном интерьере деталь — бок огромного внедорожника, пламеневший оранжевым лаком.
— Все чудесатее и чудесатее! — хмыкнула Юля и тронула машину с места.
При виде ее автомобиля поляна пришла в движение. Кашеварки бросили свое занятие и пытались разглядеть из-под ладоней, кто же к ним пожаловал. От реки спешили еще несколько женщин, кто с охапками топляка для костра, кто с ведрами, в которых плескалась вода. Из шалашей выползли дети — мал-мала меньше, но были среди них и подростки — все худосочные, с серыми лицами, в ветхой одежонке и босиком. А навстречу машине поспешал, похоже, единственный мужчина в этом малиннике — худющий старик с жидкими седыми патлами, перетянутыми на лбу кожаным ремешком, и в ватной кацавейке.
— Ой, здравствуйте! — восторженно воскликнула одна из женщин. — Это вы?
Юля без особого труда узнала в ней девицу, которую видела у опорного пункта. Она была в том же платье — грязном и обтрепанном, но на этот раз без бус, а вместо чудовищного венка голову покрывал вылинявший платок.
— Анна? — спросила Юля, прищурившись.
Девица радостно затрясла головой.
— Вы запомнили, как меня зовут? А своего имени не назвали!
— Юля! — представилась она, а сама тем временем пыталась рассмотреть, что происходило за шалашами возле внедорожника. Там виднелись две головы, похоже, мужские. Но в отличие от остальных насельников колонии на встречу с незваной гостьей они не спешили.
— Красивое имя! — вздохнула Анна и с жадным любопытством оглядела Юлю с головы до ног. — Вы все-таки приехали!
— Решила, знаете ли, приобщиться к природе, — туманно пояснила Юля. — Интересно, чем вы живете, какие у вас обряды! Ведь это так ново для меня!
— Замечательно! — обрадовалась Анна. — Пойдемте, я вам все расскажу и покажу! А чем вы занимаетесь?
— У нас с мужем бизнес, — уклончиво ответила Юля, решив не разглашать свою принадлежность к продажной, по всеобщему убеждению, прессе.
— Устаете, наверное? — посочувствовала Анна. — На природу некогда выбраться? У вас вон даже лицо осунулось!
Юля стиснула зубы, проглотив сомнительный комплимент. Старик в кацавейке утратил интерес к ее машине, устроился рядом с костром и принялся щепать лучину для растопки. Остальные обитатели поселения перестали обращать на гостью внимание, видно доверив Анне развлекать ее разговорами.
Юля и Анна подошли к костру. Две женщины, подцепив на палку котел, снимали его с огня. Запах, который шел из котла, напомнил Юле что-то забытое, из детства в деревне. Она подошла ближе и поняла, что это за запах.
— Вы комбикорм едите? — спросила она с ужасом. — Но он же для коров и свиней!
Она понимала, что поступила бестактно, но остановиться уже не могла.
— И детей кормите? Это же преступление!
Одна из женщин поджала тонкие губы.
— Здесь чистейшая зерновая каша, из пшеничной и кукурузной дробленки! Очень здоровая пища, потому что зерна пропитаны солнцем.
Юля не нашлась, что ответить, настолько была ошеломлена и подавлена увиденным. Бедные детишки! Нет, мимо этого нельзя пройти!
— Отобедайте с нами! — предложила вторая стряпуха. — На самом деле, вкусно и полезно! — и улыбнулась бесцветной улыбкой, явив миру редкие гнилые зубы.
— Нет, спасибо! — вежливо отказалась Юля и поспешила отойти от костра. А Анна уже нетерпеливо тянула ее за рукав.
— Здесь мы собираемся для вечерних песен, — и махнула рукой в направлении второго кострища, обложенного закопченными булыжниками, на удалении от шалашей. Сиденья здесь заменяли четыре бревна. Земля возле них была вытоптана. Но не это привлекло внимание Юли. Чуть в стороне виднелся деревянный столб с вырезанными на нем изображениями. Как Юля ни силилась, не смогла рассмотреть, какими именно. Сверху столб венчало также деревянное колесо со странными кривыми спицами. Внешне оно мало смахивало на обычное тележное колесо — было больше и, кажется, изготовлено из цельного куска дерева, но без непременного металлического обода. От каждой спицы свисала вниз веревка с узлом на конце, отчего сооружение смахивало на «гигантские шаги», еще популярные в Юлином детстве.
На бревнах возле кострища сидели две женщины с землистым цветом лица и тупо созерцали серые угли вперемешку с золой. Поодаль, прямо на земле, полулежало пыхавшее самокруткой тощее существо неопределенного пола, со свалявшейся копной нестриженых, непонятно какого цвета волос. Под носом существа пробивались усики, позволившие определить его половую принадлежность и возраст. Это был парень лет семнадцати, хотя его худое лицо с темными кругами под глазами с равным успехом могло принадлежать и старику. Бросив на Юлю быстрый взгляд, парень опустил голову. От самокрутки несло распаренным веником, и Юля вдруг вспомнила недавний разговор с Никитой о местной конопле. Парень курил марихуану. И не факт, что он один…