Ключи счастья. Том 2
Шрифт:
Уже стемнело. Весь переулок погрузился в сон. Погасли огни в окнах домов, и месяц высоко стоит на небе. А в кабинете Штейнбаха, наверху, все еще горит огонь. Все еще движется тень.
Зорко следят за нею другие тени, незаметно окружившие дом. Ворота заперты.
Вдруг отворяется дверь, и на крыльцо выходит высокая согбенная фигура с седой бородой. Седые кудри падают на виски из-под круглой шапочки. Безжизненно глядят перед собою таинственные, темные глаза. Палка стучит по плитам двора.
— Кто это? — шепчет одна тень, вытягивая шею.
— Сумасшедший барин, — шепотом отвечает дворник.
— Зачем идет?
— Каждый вечер таким манером, ваше благородие, гуляют, значит…
— И ничего?
— И ничего-с. Мы привыкли. Через час вернутся, может, и раньше. Они тихие-с.
— Пропусти…
Медленно переходит старик широкий двор, озаренный луною. Минует калитку. Его безжизненный взгляд скользит по напряженным лицам людей, притаившихся в тени решетки, и по фигурам, которые замерли от неожиданности там, на тротуаре, напротив. Согнувшись и опустив голову, он идет вниз, к Остоженке, такой высокий, безучастный, жуткий и загадочный в этом мертвенном лунном свете. Тоской и одиночеством веет от всего его облика. И в самом ритме этих шагов, и в сухом стуке палки по панели как бы звучит: «Старость… Старость… Старость… Старость…»
Время идет. Сколько? По-прежнему горит огонь наверху. По-прежнему неподвижны тени у решетки. И испуганно сторонится от них случайный прохожий.
Бьет полночь. «Пора!» — говорит сиплый голос.
Идут наверх, в кабинет. Все пусто. На столе недопитый стакан. В углу открытый саквояж. Какие-то разорванные газеты на ковре. Тлеет огонь в камине. Все лампы горят. И нет никого. Всюду зажигая электричество, они обходят весь верх, заглядывают во все углы и шкафы. Никого. Весь дом словно умер. Повар, горничная и лакей, отворивший дверь, всклокоченные, полуодетые, перепуганные, не могут дать ни одного толкового ответа.
Идут вниз, наконец-то! Запертая дверь.
Громкий и властный, раздается стук. Слышен звук босых ног по полу. Андрей, заспанный, полуодетый, машет руками:
— Тише… Тише… Испугаете больного. Только что заснул.
Лампа под синим абажуром дает слабый полусвет.
— Кто это спит?
— Больной дядя барина. Что вам угодно?
— Как дядя? Да ведь он, ведь он сейчас только… Зажигайте огонь! — кричит сиплый голос.
Яркий свет внезапно озаряет комнату. И с криком с постели подымается испуганный старик. Длинная седая борода падает на грудь. Седые кудри прилипли к влажным вискам. Таинственные глаза жутко остановились на незнакомых лицах. Руки старика дрожат. Что-то вспомнилось. Что-то страшное.
— Сарра-а, — раздирающе кричит он и прячет лицо в подушку.
Все переглядываются с испугом и недоумением.
***.
***.
Штейнбах исчез.