Кн. 6. Рассказы
Шрифт:
— Хорошая штука, а? — шумно радовался Фред, и в голосе его чуть заметно проскальзывали истеричные нотки. — Действует, профессор, действует! Выпей и ты, друг, живи еще пятьдесят лет! Как ты думаешь, удастся нам синтезировать эту штуку? Ей цена — миллион, десять миллионов, миллиард! А если не удастся, то всегда есть добрый старый Лорей! Можно наведываться каждые полсотни годков или около того для заправки. Она и на вкус приятна, профессор. Точь-в-точь как... что случилось?
Профессор Карвер уставился на
— В чем дело? — с усмешкой спросил Фред. — Швы, что ли, перекосились? На что вы тут глазеете?
Карвер не отвечал. У него дрожали губы. Он медленно попятился.
— Какого черта, что случилось?
Фред метнул на профессора яростный взгляд, затем бросился в носовую часть звездолета и посмотрелся в зеркало.
Что со мной стряслось?
Карвер пытался заговорить, но слова застряли в горле. Не отрываясь следил он, как черты Фреда медленно изменяются, сглаживаются, смазываются, словно природа делает черновой набросок разумной жизни. На голове у Фреда проступили причудливые шишки. Цвет кожи медленно превращался из розового в серый.
— Я же советовал тебе выждать, — вздохнул Карвер.
— Что происходит? — испуганно прошептал Фред.
— Видишь ли, — ответил Карвер, — должно быть, тут налицо остаточный эффект серси. Рождаемость на Лорее, сам знаешь, практически отсутствует. Даже при всех целебных свойствах серси эта раса должна была давным-давно вымереть. Так и случилось бы, не обладай серси и иными свойствами — способностью превращать низшие формы животной жизни в высшую — в разумных лореян.
— Бредовая идея!
— Рабочая гипотеза, основанная на утверждении Дега, что серси — мать всех лореян. Боюсь, что в этом кроется истинное значение культа зверей и причина всех наложенных на них табу. Различные животные, наверное, были родоначальниками определенных групп лореян, а может быть, и всех лореян. Даже разговоры на эту тему объявлены табу; в туземцах явно укоренилось ощущение глубокой неполноценности, оттого что они слишком недавно вышли из животного состояния.
Карвер устало потер лоб.
— Можно предполагать, — продолжал он, — что соку серси принадлежит немалая роль в жизни всей расы. Рассуждая теоретически...
— К черту теории, — буркнул Фред, с ужасом обнаруживая, что голос его стал хриплым и гортанным, как у лореян. — Профессор, сделайте что-нибудь!
— Не в моих силах что-либо сделать.
— Может, наука Земли...
— Нет, Фред, — тихо сказал Карвер.
— Что?
— Фред, прошу тебя, постарайся понять. Я не могу взять тебя на Землю.
— Что вы имеете в виду? Вы, должно быть, спятили!
— Отнюдь нет. Как я могу привезти тебя с таким фантастическим объяснением? Все будут считать, что
— Но...
— Не перебивай. Никто мне не поверит. Скорее поверят, что ты необычайно смышленый лореянин. Одним лишь своим присутствием, Фред, ты опровергнешь отправной тезис моей книги!
— Не может того быть, чтоб вы меня бросили, — пролепетал Фред. — Вы этого не сделаете.
Профессор Карвер все еще держал в руках оба револьвера.
Он сунул один из них за пояс, а второй навел на Фреда.
— Я не собираюсь подвергать опасности дело всей своей жизни. Уходи отсюда, Фред.
— Нет!
— Я не шучу. Пошел вон, Фред.
— Не уйду! Вам придется стрелять!
— Надо будет — выстрелю, — заверил его Карвер. — Пристрелю и выкину.
Он прицелился.
Фред попятился к люку, снял запоры, открыл его.
Снаружи безмолвно ждали селяне.
— Что они со мной сделают?
— Мне право жаль, Фред, — сказал Карвер.
— Не пойду! — взвизгнул Фред и обеими руками вцепился в проем люка.
Карвер столкнул его в руки ожидающей толпы, а вслед ему бросил две оставшиеся трубочки с соком серси.
После этого Карвер поспешно задраил люк, не желая видеть дальнейшее.
Не прошло и часа, как он уже вышел из верхних слоев атмосферы.
Когда он вернулся на Землю, его книгу «Скрытые причины врожденной неполноценности внеземных рас» провозгласили исторической вехой в сравнительной антропологии. Однако почти сразу пришлось столкнуться с кое-какими осложнениями.
На Землю вернулся некий капитан-астронавт по фамилии Джонс, который утверждал, что обнаружил на планете Лорей туземца, во всех отношениях не уступающего жителю Земли. В доказательство своих слов капитан Джонс проигрывал магнитофонные записи и демонстрировал киноленты.
В течение некоторого времени тезис Карвера казался сомнительным, пока Карвер лично не изучил вещественные доказательства противника. Тогда он с беспощадной логикой заявил, что так называемый сверхлореянин, это совершенство с Лорея, этот, с позволения сказать, ровня жителям Земли, находится на самой низшей иерархической ступени Лорея: он — Мусорщик, о чем ясно говорит широкая черная полоса на его лице.
Капитан-астронавт не стал спорить, что так оно и есть.
Отчего же, заявлял Карвер, этому сверхлореянину, несмотря на все его хваленые способности, не удалось достигнуть хоть сколько-нибудь достойного положения в том жалком обществе, в котором он живет?
Этот вопрос заткнул рты капитану и его сторонникам и даже, по существу, вдребезги разбил их школу. И теперь во всей Галактике мыслящие земляне разделяют карверовскую доктрину врожденной неполноценности внеземных существ.