Книга 14. Пожиратель Богов. Часть 2
Шрифт:
Впрочем, даже так мне было, мягко говоря, хреново, а проблема была ещё далека от разрешения.
Когда мой самый агрессивный обед за всю жизнь добрался до желудка, от изначальной мощи его атаки осталось хорошо если процентов сорок. К тому же в такой близости от аспекта чревоугодия стало получать урон самое его тело.
Оно уже не просто теряло укреплявшую его мировую ауру, но и начало буквально разлагаться. Птичьи перья, львиная шерсть, жабья и кальмарья кожа — всё это будто бы истлевало, плоть стремительно покрывалась язвами, птичьи глаза лопнули и вытекли, из всех отверстий начала
В такой близости от зародыша аспекта даже существо уровня Магистра восьмой стадии не было способно продержаться даже пару тысячных долей секунды. Даже немного жалко стало, что такой трюк было невозможно использовать на постоянной основе.
Впрочем, на самом деле, даже если бы я мог выблевать желудок как какая-нибудь акула, чтобы попытаться атаковать врага привязанным к нему аспектом, делать так никогда бы не стал. Сейчас на подобную дикость я решился только потому, что был уверен: главный святитель не способен применять ничего похожего на мировые приказы.
Если бы на месте главного святителя оказалась, например, Ариания, моё положение оказалось бы куда хуже. Потому что, хотя на неё аспект действовал бы точно также, как на святителя, она, в отличие от него, в отсутствие естественного барьера в виде моего тела, смогла бы сама воздействовать на аспект в ответ.
Возможно в будущем, когда процент завершённости аспектов повысится, это уже не будет иметь такого большого значения. Но сейчас они походили на бумажные огнемёты. Обладая колоссальной мощью, они были невероятно хрупки и могли разрушиться даже от воздействия, уровнем на порядки ниже этой мощи.
Благо, физически их было невозможно повредить, всё-таки это была чистая энергия. Так что, даже будь главный святитель на уровне Мудреца по силе, сделать аспекту чревоугодия всё равно бы ничего не смог.
Правда, тогда и аспект ему бы ничего не сделал. Но это уже вопрос десятый.
Тем более что даже на нынешнем уровне он всё равно мог натворить внутри меня кучу бед. Собственно, он уже и начал творить.
Даже тех сорока процентов мощи, что у него осталось, было вполне достаточно, чтобы разворотить мне все внутренности. И хотя ни желудок, ни пищевод уже не были жизненно необходимы настолько же, насколько были необходимы лёгкие и сердце, проблема была в том, что главный святитель наконец добрался до «тупика», к которому смог бы приложить всю оставшуюся мощь атаки.
Внутри меня будто взорвалось маленькое солнце. Желудок, желчный пузырь, остатки печени, почки, пищевод — за мгновение всё это превратилось в кровавую кашу. Впрочем, внутри меня она задержалась ненадолго.
Взрывная волна продолжила распространяться. Сломала позвоночник, разорвала все мышцы спины, а затем, наконец, нашла выход, растолкав мышцы кора и вырвавшись через живот. Оттуда же вскоре повалилось всё то, что только что было моими внутренностями.
Диафрагма сумела задержать значительную часть ударной волны, но даже так повреждения лёгких и сердца усугубились кратно. Единственным органом в моём теле, не пострадавшим от удара главного святителя, стал мозг.
И хотя это, конечно, не могло не радовать, в остальном ситуация была более чем плачевной. Если лишение конечностей в процессе
И хуже всего было то, что пока что я не мог ни отключиться, чтобы не чувствовать адской боли, ни активировать аспект льва и основание нерушимого тела на полную и сосредоточиться на восстановлении. Ведь главный святитель до сих пор находился внутри меня.
Впрочем, от него уже тоже осталось не так много. Передав всю мощь и импульс атаки моему телу, сам он почти что остановился, при этом оказавшись буквально под самым аспектом чревоугодия.
Вероятно, он даже не успел порадоваться тому, какой урон мне нанёс. Разъедающая сила аспекта к этому моменту успела разъесть его мозг до состояния швейцарского сыра.
Моя выносливость и живучесть были многократно выше, чем у любого обычного живого существа. Но у меня уже не было пустого тела. Разрушение почти всех внутренних органов, серьёзная травма сердца, разрыв лёгких — всё это было, мягко говоря, смертельно опасно.
Я заставлял своё сознание работать, контролировать аспекты и основы Магической Формулы. Но больше ни на что моих сил уже не хватало.
Мир за пределами моего тела почернел и исчез. Я даже не мог бы сказать, стоял я до сих пор или уже упал, хотя, очевидно, второй вариант был куда более вероятен.
Мой организм стремительно двигался к естественной гибели. Не знаю, сколько времени у меня было, но оно явно исчислялось даже не минутами, а секундами.
И теперь, когда я дождался смерти главного святителя, как будто бы пришла пора переключаться на восстановление. Врубать на полную аспект льва и основание нерушимого тела вместе со всеми известными мне мировыми приказами.
Вот только я продолжал вливать всю мировую ауру в аспект чревоугодия. Потому что вместе с распадающейся плотью главного святителя в него начала потоком вливаться огромная энергия, содержавшаяся в теле великана.
Интересовала меня, однако, вовсе не она. Хотя мировая аура была ценным ресурсом, её я мог накопить в любом количестве, со временем. В отличие от крови и родословной четырёх древних монстров, начавших также поглощаться аспектом.
Раньше это было невозможно, так как восприятие мировой ауры было заблокировано, аспект понимания работал в жуткими помехами, а жрать великанов на глазах у Ариании не стоило. Но теперь я наконец-то понял, как именно работала система если не всего Истинного Мира, то по крайней мере Изельграунда.
И, на самом деле, она была куда скучнее и примитивнее, чем у Земель, Содружества или любого другого мирового скопления Великих Душ, о которых мне было известно благодаря Алистеру.
Аборигены скорее всего не рождались представителями одной из четырёх «рас». Вместо этого в какой-то момент жизни они выбирали одного из монстров или, пожалуй, правильнее будет сказать: «Один из Тотемов», и проходили процедуру, похожую на переливание крови.
Её эффект был примерно подобен тому, что я испытывал в прошлом при поглощении монстров. Перестройка тела на основании отличительных черт пожранных тварей.