Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
Шрифт:
Тов. С.П. Королев был болен саркомой прямой кишки.
Кроме того, у него имелись: атеросклеротический кардиосклероз, склероз мозговых артерий, эмфизема легких и нарушение обмена веществ.
С.П. Королеву была произведена операция удаления опухоли с экстирпацией прямой и части сигмовидной кишки.
Смерть тов. С.П. Королева наступила от сердечной недостаточности (острая ишемия миокарда).
Министр здравоохранения СССР, действительный член АМН СССР, профессор Б.В. Петровский; действительный член АМН СССР, профессор А.А. Вишневский; заведующий хирургическим отделением больницы, доцент, кандидат медицинских наук Д.Ф.
4.2 Правда. 1966. №16 (17333)
Из всех подписавших это заключение я был знаком только с профессором Вишневским. Впервые я встретился с ним по настоянию, вернее, даже указанию Королева.
В 1961 или 1962 годах Королевы отдыхали в Сочи. То ли на пляже, то ли на теннисном корте Нина Ивановна познакомилась с обаятельной женщиной – женой главного хирурга Советской Армии генерал-полковника Александра Александровича Вишневского. Королев и Вишневский в теннис не играли, на пляже не загорали, но, познакомившись, друг другу очень понравились. Отзывы Королева о Вишневском сопровождались эпитетами – «замечательный дядька, умница, весельчак, который резал не одну сотню людей».
Вишневский очень увлекательно умел рассказывать о возможностях хирургии, восхищался могуществом техники, которую создавал Королев, и сетовал на вопиющую отсталость нашей медицинской техники.
СП не остался равнодушным к комплиментам в адрес космонавтики и пообещал, вернувшись на работу, прислать Вишневскому в институт хирургии своих инженеров-прибористов, чтобы посмотреть, «чем мы реально можем помочь». Он сдержал свое слово. Вернувшись из отпуска, не откладывая, вызвал меня и Хазанова.
Рассказав о замечательном хирурге Вишневском, он попросил, не откладывая и не перекладывая на подчиненных, нас лично встретиться со знаменитым хирургом и «со всей душой» отнестись к его бедам и нуждам.
– Имейте в виду – сказал Королев, – когда вы все увидите и поймете, то мне уговаривать вас уже не потребуется.
Он тут же позвонил Вишневскому, и на следующий день мы с Хазановым были в институте, носившем имя Александра Васильевича Вишневского – отца Александра Александровича.
Невысокого роста, наголо бритый, очень подвижный, еще не переодевшийся после операции человек влетел в приемную, опоздав относительно условленного часа на 10 минут, и с ходу отругал секретаршу:
– Ты, дура, почему держишь их в приемной? Не дала ни чаю, ни коньяку.
Обращаясь к нам, словно мы только расстались, сказал:
– Пошли прямо в палату, там все посмотрите.
На нас набросили халаты и мы быстро прошли в просторную палату человек на двадцать.
– Вот видите, как живем! Теснота! Один туалет на весь этаж. Но не в этом главная беда.
Он подвел нас к двум бледным молодым парням, занимавшим койки у большого окна. Не стесняясь пытливых взглядов больных, Вишневский громко говорил:
– Это матросы. Здоровые прекрасные ребята. Им бы сейчас в море ходить или, на худой конец, девок тискать. А они совсем ничего не могут. В каком-то шторме по позвоночнику их так приложило, что внизу
Устремленные на нас взоры моряков подействовали лучше слов.
Хазанов посмотрел на меня и громко сказал:
– Сделаем, Александр Александрович!
И мы действительно сделали. Наши инженеры стали своими людьми в лабораториях института Вишневского. Среди его немногочисленных сотрудников были энтузиасты внедрения электроники и всяческой механизации в медицинскую практику.
Через два месяца первый опытный образец электронного стимулятора мочевого пузыря был опробован на одном из матросов и дал блестящие результаты. Надо было готовить производство малой серии. Благодаря настойчивости самого Хазанова на производстве и заместителя начальника нашего приборного конструкторского отдела Евгения Волчкова в КБ и лабораториях, наша помощь институту Вишневского оказалась весьма ощутимой. И не только по стимуляторам. В приборном производстве совершенствовали аппараты искусственного кровообращения, изготавливали специальные устройства для коек, чтобы управлять положением обездвиженного больного. Образовалась целая лаборатория медицинской техники. По просьбе моей и Хазанова Вишневский принимал на обследование или операции любого из наших сотрудников.
С первого дня Вишневский перешел со мной на «ты». Когда я появлялся, он, бросив дела, устраивал показательный разнос улыбающейся от удовольствия секретарше, если чай, кофе или коньяк появлялись недостаточно быстро.
Несмотря на некую показную, даже театрализованную грубость с персоналом и больными, Вишневского любили и боготворили.
Не раз он устраивал при мне своим сотрудникам, уже известным хирургам, разносы, по форме напоминавшие королевские. При близком общении его сотрудники давали понять, что это спектакли для посторонних. В 1967 году вышла его книга «Дневник хирурга». Вишневский вручил мне ее с надписью:
«С надеждою на помощь и большим очарованием тобою.
9.1.68 г. А. Вишневский»
Предисловие к «Дневнику хирурга» написано маршалом Жуковым.
Военный хирург Вишневский с первых до последних дней войны проделал сотни операций. Его «Дневник» интересен отнюдь не только специалистам от медицины. Простое описание будней войны само по себе дает богатый материал для размышлений. В полевых госпиталях наши хирурги вырывали у смерти людей с тяжелейшими повреждениями внутренних органов.
Так почему же знаменитые хирурги отправили Королева с операционного стола в морг? Может быть, подробности и описаны в истории болезни С.П. Королева, которая должна храниться в архиве Кремлевской больницы.
Королев не должен был умереть 14 января 1966 года на операционном столе.
Это Вишневский подтвердил четыре года спустя.
Зимой 1970 года при деловой встрече я проговорился Вишневскому о возобновившейся боли в некогда простреленной ноге. Он отреагировал мгновенно:
– Ложись ко мне. Я тебе сделаю омолаживающую весь организм новокаиновую блокаду и для ноги – процедуры с горячей мазью Вишневского.