Книга 5. Империя на марше
Шрифт:
– Ты ж мне ещё не супруг, - строго ответила она.
– Аааа, ну да, ну да – это всё объясняет… в мае точно буду я тебе супругом, зуб даю.
– Ну это когда ещё будет… слушай, а помнишь моего брательника из Арзамаса-16?
– Конечно помню, длинный такой, неразговорчивый и весь в джинсе. А что это ты про него вспомнила?
– Увольняется он из вооружённых сил и сюда переезжает, подумай, может он нам как-то пригодится…
– Окей, подумаю… но раз уж у нас вечер воспоминаний начался, то и я скажу про Антошу из деревни Анютино…
–
– У него служба к концу подходит и он тоже сюда хочет перебраться – может и действительно пригодится как-нибудь вместе с твоим братцем.
– И каким же образом они тебе пригодятся, открыл б тайну девушке…
– Силовой блок надо бы создавать – времена сейчас сама видишь, какие, смутные, а это значит скоро начнётся всеобщая бандитизация, так сказать, масс и крышевание бизнеса, в курсе, что это такое?
– Что-то слышала, но ты можешь поточнее объяснить.
– Объясняю – до этого у нас весь бизнес был государственным, а заработанные в нём деньги строго подотчётными и на сторону они текли конечно, но слабо-слабо, как этот… пересохший ручеёк в пустыне. А теперь появляется очень много частников, кои единолично владеют прибылями со своего дела. А это значит что?
– Что это значит?
– Что найдётся довольно много народу, криминального и полу-, который захочет наложить лапу на эти доходы. На практике это выливается в предоставление так называемой защиты и так называемого покровительства бизнеса, за что защищаемый должен отстёгивать защитникам определённую долю своих доходов, обычно от 10 до 30 процентов. Этот вот процесс и называется в народе «крышевание», а бандиты, предлагающие такие услуги – «крышей».
– Ну в общих чертах ясно, брательника с Антошей ты хочешь поставить на взаимодействие с крышами, - сказала Инна, глядя в сторону трибун, совсем развалившихся от времени, - а со стадионом мы что-нибудь будем делать?
– Спасибо, что напомнила, я уж и забыл про это дело… стадион надо до ума довести, только это требует значительных затрат, как духовных так и материальных… в этом году не обещаю, но в следующем обязательно.
– Ладно, пойдём сполоснёмся под душиком, да и наверно пора встречать дорогих гостей в кинотеатре, там же, если я не ошибаюсь, сегодня аншлаг ожидается?
– Не ошибаешься, радость моя, аншлаг там с раннего утра уже имеет место, а к 12 подтянется делегация народных артистов, так что пошли в душ.
Но до того, как подтянулись народные и не очень артисты (я кстати справился у Гальпериной по мобильнику – их 16 штук ожидается, как раз влезут в одну комнату), произошла ещё парочка интересных событий. Во-первых Игоревич под ручку с мамой прибыл, сто лет их не видно и не слышно было, а тут вон оно чо…
– Ну здравствуй, Сергуня, - с порога начал он, мы как раз закончили душевые процедуры и готовились у продолжению банкета, -
– А то вы не знаете, с кем, - ответил я, - Инна, покажись пожалуйста на минутку.
Инна вышла из дальней комнаты с полотенцем на голове и в халатике и сказала: «Ой, я сейчас переоденусь».
– Да не надо, - махнул рукой Игоревич, - и так поговорим.
Прошли прямиком на кухню, Инна поставила чайник на плиту, достала какие-то печньки с конфетками. Игоревич начал разговор первым.
– Больно наверно было с таких высот-то падать? – спросил он меня участливо.
– В жизни всякое бывает, так что пережил как-то, - мрачно ответил я.
– Но я смотрю, бодрости духа и энергии ты не растерял, продолжаешь карабкаться…
– Уж чего-чего, а энергии у меня на троих хватит, цыплят, как говорится, по осени считают, а сейчас пока весна… в самом начале причём.
– Я чего сказать-то хотел… - посмотрев в окно и отпив ароматного индийского чая со слоном, он наконец выложил карты на стол, - короче в верхах опять брожение началось, и есть такое коллективное мнение, что в самом ближайшем времени кое-что изменится.
– А поконкретнее? – спросил я, откусив кусочек от конфетки «А ну-ка отними», - а то у меня забот сегодня полон рот, поэтому намёки я плохо понимаю.
– Могу и прямо сказать, - немного помолчав, продолжил он, - коллективное мнение складывается такое, что не всё из того, что делалось в предыдущие два года, было целиком неправильным… а люди, которые продвигали те мероприятия, отодвинуты в сторону не совсем заслуженно, так что…
– Ну вот, можешь же, когда хочешь, - съязвил я, - теперь гораздо понятнее стало. А про сроки пересмотра этих вещей ничего ваше коллективное мнение не говорит?
– Говорит, что скоро, но без уточнения конкретики…
– Окей, дорогой Игоревич… в кино-то пойдёте? Я бы для вас лучшие места оставил…
– Нет, в кино мы пожалуй не пойдём, - вмешалась мама, - а лучше бы ты рассказал, что у тебя в семейной жизни сейчас происходит.
– Всё хорошо у меня в семейной жизни – с предыдущей супругой я расстался полюбовно, договорились мы, что никто никому ничего не должен и разъехались, а сейчас собираюсь жениться вот на Инне Михайловне, через месяц свадьба, правда, Инна? – обратился я к ней.
– Правда-правда, - ответила она, смотря на родителей честными глазами.
– А планы на будущее у вас какие-то есть?
– На детей намекаешь? Дети обязательно будут, но немного позже, в следующем например году… две штуки, если Инна против не будет.
– Почему это я должна быть против? – удивилась она, - двое значит двое, в следующем значит следующем…
Я ещё спросил, как дела у вас-то самих, родители дорогие, на что получил обтекаемый ответ, что всё прекрасно и удивительно. Но этом они распрощались с нами… и чего спрашивается, приходили? Задал этот вопрос Инне, она тоже не смогла на него ответить.