Книга 5. Империя на марше
Шрифт:
– Ясно, - сказал я, побарабанив пальцами по столу, - что ничего не ясно. Давайте тогда уже и ещё одну проблему обсудим – откуда взялась верёвка, на коей повесился… или повесили Славика, и вообще всю эту технологию повешения, это же довольно сложный процесс.
– Я знаю про технологию, - неожиданно подал голос Вовчик, - мне мой кореш, у которого папахен в ментовке служит, немного описал, как оно там случилось, могу повторить.
– Повторяй конечно, мы все в нетерпении ждём, - сказал ему я.
– Значит, верёвка,
– Стоп, - остановил его я, - кому принадлежала верёвка, ну до того, как её срезали, известно?
– Да какой-то там клуше из третьего подъезда, я фамилию не запомнил, но, по-моему, ничего общего с убийством она не имеет. Руки сзади Славику связали обрывком всё той же верёвки.
– Хорошо, гони дальше.
– Дальше мыло… чтобы эффективно и качественно повесить человека, ведь мыло же надо, верно? Так это мыло лежало там в клубе на подоконнике и было оно земляничным.
– Ладно, что не хвойным… откуда оно взялось, выяснили?
– Это пока нет… самый обычный кусок, таких миллионы даже в нашем городе. И ещё табуретка – она таки была, в этом качестве использовали стул для ударника. У нас же там ударная установка есть, а при ней стульчик такой.
– Погоди, он же вроде намертво скреплён с барабанами.
– Намертво, да не совсем, две гайки если открутить, оно всё очень просто разделяется.
– Так, - задумался я, - что-то не сходится…
– Что именно? – спросила Гальперина.
– Верёвку явно спонтанно использовали, увидели, что висит, и срезали – никто ж не мог заранее знать, что хозяйка её оставит. А мыло надо было припасти осознанно, мыло никто во дворе не оставляет просто так, его и не носят туда – зачем, если в каждой квартире ванная есть. Опять же стул этот… гайки же откручиваются не просто так, а ключом или пассатижами, значит и их надо было приготовить и носить с собой. То есть если смотреть со стороны верёвки, всё произошло случайно и неподготовленно, а если со стороны мыла и стула – готовилось заранее и очень тщательно.
– Вот такой вариант возможен, - сказала вдруг Инна, - оставленная на столбах верёвка послужила спусковым механизмом для всего остального – то есть преступник увидел её, и тут же в мозгу у него составился план комбинации, включавший мыло и приспособления для отвинчивания стула.
– Разумно, - ответил я, - примем пока как черновую версию. А теперь давайте о главном.
– А что у нас главное? – спросила Алёна.
– Мотив, Алёнушка, мотив – просто так людей не убивают, нужны какие-то причины, вот давайте про них и поговорим.
– А какие бывают основные мотивы для преступлений? – это Вова подал голос.
– Ну, тут всё просто, основных мотивов для убийства (а мы ведь не об абстрактных преступлениях говорим, а об убийстве) всего шесть. Это деньги, ревность, хулиганка, служебные дела, религия и состояние аффекта, как сказано
– То есть у нас тут психически больной кто-то притаился? – спросила Инна.
– А что такого, ничего такого особенного, если вспомнить приснопамятного Ваську-дурака, тут нету… но эту версию мы на закуску оставим, если все остальные отпадут, уж больно противно…
– Давай по порядку, - призвала Гальперина, - что у там первым пунктом у Огурцова идёт? Деньги – вот давайте поговорим про деньги.
– Откуда у этого нищеброда деньги? – сразу же выскочило у Вовы, - он даже в кафе Алёну сводить не смог…
– А что, была такая попытка? – спросил я у Алёны.
– Приглашал он меня пару дней назад, но когда я сказала, какие там ценники, он сразу увял.
– Хорошо, этот пункт мы пока откладываем в сторону, но полностью не закрываем, например, у него могли быть какие-то тайные накопления, как у этого… у подпольного миллионера Корейко… и он боялся их обнародовать, а кто-то про это узнал. Или наоборот, он денег кому-то сильно задолжал и отдавать не хотел, а этот кто-то обиделся. А мы дальше поехали – про ревность.
– Тут прямая дорога к Андрюхе, - сказал Вова, - он же у него Алёну практически увёл, верно, Алёна?
Та немного покраснела, но ответила еле слышно, что таки да, такой факт имел место.
– Тут опять нестыковки лезут – зачем счастливому сопернику Андрею убивать рогоносца Славика? Если б наоборот, я бы понял, а так не очень… - вслух начал размышлять я. – Третий пункт хулиганка, что скажете на этот счет?
– Хулиганов в нашем и в соседних дворах достаточно, - ответил Вовчик, - но чтоб до убийства дело доходило, это чересчур. Морду кому набить, мелочь отобрать, девчонку потискать – это пожалуйста, но берега они всё-таки видят, хулиганы наши. Да и вешать они точно никого не будут, ножиком если пырнуть сгоряча, а тут и верёвка, и мыло, и ключ от клуба… нет, это нереально.
– Хулиганов вычёркиваем, - согласился с ним я, - и едем дальше. Служба и всё такое…
– Славик разве служил где-то? – спросила Гальперина.
– Согласен, глупо, этот тоже отметаем и переходим к состоянию аффекта… религию, думаю, тоже пропустим, ну какие у нас сейчас могут быть религиозные мракобесы на шестидесятом году советской власти? Никаких…
Я чуть подумал и продолжил:
– Хотя если вспомнить про Кавказ со Средней Азией, то религиозную подоплёку полностью снимать я бы поостерёгся… ладно, оставим процентов десять на эту версию и пойдём дальше. Аффект значит… все знают значение этого слова? Если не, то поясню – это состояние, когда человек настолько взволнован чем-либо, ну или кем-либо, что не способен контролировать свои действия. Бывали такие например случаи, когда убивали за не на место поставленный стакан или за криво повешенную одежду. Тут тонкая грань с психиатрией, то ли уже пора в психушку человека везти, то ли можно ещё немного погодить.