Книга 8. ЯплутониЯ
Шрифт:
Но разница была. И я не только физически ее ощущал, больше уставая. Сие ощущение витало в атмосфере этого мира. Что именно? Не объяснить, потому что и не сформулировать этого ощущения. Но оно точно присутствовало.
А я вот шел и шел… И наконец дошел. Передо мной были скалы, максимум в полукилометре, не больше. Видимо это было чем-то вроде первой гряды, потому что за ней вдалеке я видел еще более высокие горы.
Но и эти, представшие передо мной тоже были отнюдь не маленькие – полторы-две тысячи точно. Против азотных барханов горы эти были заметно темнее, но каменными не выглядели. Полагаю, были они из водного
На самом деле вопрос не в этом. Меня интересовало, куда девается в скалах дорога? Вариантов было много и все они зависели от того, какой природы улитоны и какой природы сами горы.
Лично мне улитоны представлялись животными или насекомыми. Но это могло быть лишь мое субъективное впечатление, основанное на удаленном беглом осмотре и ассоциациях с земной природой.
Но ведь они могли быть и машинами или роботами, то есть рукотворными произведениями некой цивилизации. И это было бы куда интереснее и полезнее мне. Но в это я не слишком верил. Ведь подтверждений тому пока ровным счетом никаких не было. А потому пока что искал просто нору или дыру в скале.
Почему искал? Потому что дорога была, скалы были, а вот ни норы, ни дыры не было. Просто вот скалы и вот дорога прямо из них, и все!
Что-то здесь было явно не так. То ли оползень завалил проход, то ли его замаскировали.
Скалы не представляли собой ровную стену – это были естественные горы с россыпями камней или целых мегалитов, изо льда, естественно. Здесь не было все так просто, как с магическим входом в Морию из Средиземья14. У меня было слишком уж все естественно.
Проблема еще и в том была, что скалы эти ужасно скользкими были и вскоре я осознал, что для меня, как «альпиниста». Да и я не альпинист никакой вовсе или, точнее даже, никакой альпинист.
Скакать по ним, как горный козел или человек-паук я тоже не мог. Это было равносильно самоубийству – все-равно, что с разбегу броситься на огромные торчащие острые куски битого стекла, и вовсе не пешочком: тихо, с чувством, толком, расстановкой, как йоги ходят, а с наскока и прямо грудью, чтобы насквозь и уж наверняка. Нет, я еще пока до такой точки уныния и безнадеги не дошел, так что нечего о таком формате и думать.
Возможно это все были очень свежие осколки, сказать точно не могу. Но пробраться к монолитным скалам через них я не смог. Так что пришлось идти вдоль горного массива в поиске или другого прохода сквозь горы или в поисках новой дороги, что приведет опять меня к другому проходу сквозь горы.
Теперь я больше забирал вверх по карте в сторону, удаляясь от широты расположения Р-01, двигаясь по барханам в паре сотне метров от скал. Ближе было подойти проблематично, потому что везде были завалы острых ледяных глыб, что, видимо, постоянно осыпались откуда-то сверху. Да и в снегу они тоже встречались, отчего была опасность зазевавшись случайно пробить скафандр острым краем.
8.5. В поисках дыры.
Исходя из всего увиденного, я сделал вывод о достаточно высокой сейсмической активности региона. С чего бы еще здесь было столько осколков образующей породы?
Что еще из
И если мне это не мерещится, так что же выходит, Пустыня Томбо все время может изменяться, трансформируя свой дюнообразный рельеф и засыпая дороги снегом? А это значит, что те дороги, по которым я ходил сегодня были совсем-совсем свежепроложенными? А вовсе не многоразовыми…
Это в корне меняет дело. Ведь я этот мир представлял статичным, когда он был вполне себе динамичным.
И сколько же мне идти до следующей дорожки? Может двадцать, а может и все пятьдесят километров. Да и не факт, что и там со входом будет лучше.
Но делать было нечего, и я все шел и шел. Вскоре горы начали загибаться влево, образуя такую гигантскую бухту в пустыне вместо моря. Это позволило мне взглянуть чуть дальше собственного носа. Дорог я не видел, да и не должен был, потому что они в моей плоскости лежали. А вот панораму скал видно было километров на пятнадцать-двадцать, наверное.
Хорошо было бы залезть на какую-нибудь гору и глянуть сверху. Но пока я шел, так и не заметил мест, где бы это можно было сделать. Во всяком случае хоть сколько-либо более-менее безопасно. Так что пока мне, что и оставалось, тренироваться в прыжках в высоту на вязком, проваливающемся под ногами грунте. Местность не для прыжков совсем.
При толчке я в лучшем случае по щиколотку проваливался, в худшем – по колено. Идти было несколько легче, но тоже не слишком удобно и просто.
Однако мое упорство все же было вознаграждено. Примерно через час я набрел на очередную дорогу. По признаку занесенности снегом она была старше предыдущей. Насколько старше – непонятно, потому что я понятия не имел, насколько быстро здесь заметает снегом объекты, сильны ли снегопады, какой силы может быть ветер и так далее.
Но с проходом через скалы снова меня ожидало разочарование, только куча битого, острого, как стекло льда, вместо нормального человеческого или улитоновского прохода. Но все же на этот раз я смог рассмотреть эту самую пресловутую дыру в скале. Только вот добраться до нее никак не представлялось возможным.
То ли мне следовало возвращаться, менять скафандр на технологический, который куда прочнее и идти штурмом брать эту или любую другую аналогичную нору, либо же отправляться дальше уповая на удачу в поиске нормально проходимого лаза.
Но ведь проблемы могли возникнуть и дальше по мере углубления в нору, а вовсе не закончиться сложностями преодоления самого по себе входа. Немного перефразируя крылатую фразу, скажу так – театр не только начинается с вешалки, иногда он ей и продолжаться, а в некоторых, особо запущенных случаях, даже ей и заканчивается.