Книга белой смерти
Шрифт:
Ему показалось, он уже видел нечто подобное.
Но где?
Стиснув зубы, Бенджи попытался ухватиться за это воспоминание.
– Что могло это вызвать? – спросил Мартин.
– Для вируса нетипично, – сказал Бенджи. – Может быть, грибок.
Паразитный грибок – в этом объяснении был определенный смысл, ведь так? Микозы, или грибковые заболевания, могут вызывать внутренний микроспороз. Клетки спаиваются вместе, что облегчает распространение инфекции. Калифорнийская лихорадка, она же кокцидиоидомикоз, – споры разносятся ветром в юго-западных штатах – представляет собой соматическое условно-патогенное заболевание,
А что, если и сейчас происходит нечто подобное? Определенно, кордицепс вытворяет с клетками муравья те еще штучки, пусть и медленно, – нити микроспоридий уничтожают в них все органоиды, в том числе митохондрии. Бенджи принялся лихорадочно перебирать все возможности. Если грибок поселяется в эпидерме, хватит ли у него сил, чтобы сделать кожу непреодолимым барьером для иглы и ножа? Это казалось невозможным.
– Ты нашел какие-либо следы грибкового заражения? – спросил Бенджи.
– Никаких. Все чисто.
– Но ты все-таки склонен считать, что это кордицепс? – спросил Мартин.
– Не знаю. – Мысленно Бенджи добавил: «Мы не знаем абсолютно ничего». – В этом есть хоть какой-то смысл, но все же… смысла недостаточно. Новая информация не добавила никакой ясности.
– Ну в таком случае я собираюсь напустить еще больше тумана, – сказал Мартин.
– Блин! – выругался Робби.
– Выкладывай, что у тебя, – сказал Бенджи.
– Я не буду ничего вам говорить. Лучше покажу.
Возвращаясь обратно к стаду, подруги проехали через Уолдрон, маленький городок, на главной улице которого не было фонарных столбов и даже дорожной разметки. Шана обратила внимание на гараж, напротив которого была маленькая стоянка для школьных автобусов (похожая на кладбище, где покоились мертвые автобусы). Затем подруги проехали мимо крошечной закусочной, убогой бакалейной лавки, заправочной станции и нескольких двухэтажных домов, настолько обветшавших, что казалось, они готовы были провалиться в землю и заснуть там в ожидании полного разрушения.
Но, направляясь на юг, подруги увидели кое-что еще: грузовики телевизионных групп. А рядом с ними – корреспонденты и операторы, расставляющие аппаратуру для съемки. Определенно, телевизионщики знали, что путники направляются в эту сторону.
– Стервятники!.. – в сердцах пробормотала Шана.
– Они просто делают свою работу. – Мия пожала плечами.
– Да, но только их работа сводит на нет нашу работу.
– У нас нет никакой работы, девочка моя. Нам никто не платит. Я уже на нуле, черт побери. Нужно будет попросить маму переслать мне деньги по почте. Блин!
– Слушай, а чем ты занималась до всего этого? Я хочу сказать, где ты работала?
– Последняя моя работа – официантка. В одной дерьмовой забегаловке в Кливленде. Чипсы и гамбургеры. Мне приходилось обслуживать подвыпивших старшеклассников, мнящих себя прогрессивными и все такое, но, по сути дела, находящихся на стадии личинки на пути к консервативным женоненавистническим неженкам. Бла-бла-бла, крафтовое пиво, бла-бла-бла, кандидат от третьей партии, бла-бла-бла,
57
«Аберкромби и Фитч» – американская компания, специализирующаяся на продаже повседневной одежды.
Они выехали из города, и Мия прибавила газу. «Мустанг» рванул вперед, словно ужаленный в задницу. Мимо потянулись поля, залитые водой. Кое-где поваленные деревья. Оглянувшись, Шана увидела на заднем сиденье красные пятна. И почувствовался запах – едкий минеральный привкус. Похожий на зловоние, исходящее от дохлого теленка.
– Тебе нужно будет почистить машину, – сказала Шана. – После… ну, вчерашнего.
– Блин! Я об этом не думала.
– Извини.
– Может, я ее просто сожгу.
В нескольких милях южнее Уолдрона начали встречаться другие машины. Среди них попадались съемочные группы местных телеканалов. Другие машины, легковые и грузовые, Шана видела впервые. Похоже, это были просто какие-то люди, которые сидели в своих машинах и чего-то ждали.
– Слушай, у того типа в кузове пикапа правда был холодильник? – сказала Мия.
– А я видела какую-то дамочку, устроившуюся в шезлонге.
– Прямо какой-то пикник на обочине, блин!
– Долбаные туристы!
Войдя в поворот, «Мустанг» попал задним колесом в зубодробительную колдобину – и тут впереди показалось стадо. И здесь наконец были знакомые пастухи – не только полицейские машины и прицеп ЦКПЗ, но и обычные пикапы и жилые фургоны. Шана увидела «Зверя», тащившегося сзади. Но и журналистов здесь было значительно больше – повсюду телевизионные камеры, корреспонденты тычут микрофоны людям в лица.
«Вчерашний день все изменил», – подумала Шана.
Это означало, что средствам массовой информации известно о случившемся. Кто-то рассказал о бедняге, который лопнул, словно воздушный шарик. Впрочем, возможно, дело было не только в этом – не исключено, что кто-то заснял произошедшее на видео. От начала до конца. Путники приближаются к прицепу, возглавляемые сестрой Шаны. Возможно, кто-то заснял, как человек выходит из дома, а родственники пытаются его остановить. Быть может, вчера вечером миллионы американцев увидели по телевизору, как человек взорвался, словно шарик, наполненный кровью и внутренностями, – а это означало, что они могли увидеть и ее, Шану, бегущую под дождем к тому мальчишке. Внезапно все эти люди стали ей ненавистны. Чужаки, вторгающиеся в… Как там выразилась Мия? В их «священную миссию».
Если честно, Шана не то чтобы верила в это, но, черт возьми, чувствовала где-то между сердцем и желудком.
– Остановись, я хочу проведать свою сестру.
Это она тоже чувствовала – потребность вернуться к Несси, просто чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Кивнув, Мия свернула на обочину ярдах в ста перед путниками.
Распахнув дверь пикапа, Шана стряхнула с себя усталость и бодрым шагом направилась к лунатикам.
Она увидела свою сестру во главе стада. Руки прижаты к телу. Волосы все еще немного влажные, свисающие прядями на бледные веснушчатые щеки. «Нужно вымыть ей голову, – подумала Шана. – Нужно будет попросить отца раздобыть шампунь». Спеша к путникам, она услышала, как кто-то сказал: