Книга будущих адмиралов
Шрифт:
А катера, разрядив всё своё оружие, уходили из бухты. Вода кипела от снарядных взрывов, пули хлестали по корпусам и надстройкам. Прямое попадание снаряда получил катер Турина. Остановились моторы. В пробоину хлынула вода. Катер лейтенанта Чепика пронёсся между ним и берегом, закрыл товарища дымовой завесой, затем взял подбитый катер на буксир. Пробоину моряки закрыли пластырем, удалось починить один мотор. Кораблики вернулись в базу.
А ДК – ответ на запрос немецкого сторожевика? На катерах все думали, что Кочиев знал опознавательные врага. «Я обозвал этого остолопа дураком, – объяснил Константин Георгиевич. – Что он в самом деле? Не сумел в полумиле от себя опознать чужие катера. Полностью передавать долго, я и продиктовал первую и последнюю
ДЕСАНТ В НОВОРОССИЙСК
Случай с ДК долго забавлял черноморцев. Но они-то за смешным видели и другое. Нам с тобой, читатель, тоже надо это другое видеть: дерзость, находчивость, самообладание в критической обстановке. Кочиев мог приказать своим катерам отойти или начать бой. И то и другое было очень опасно – немецкие катера в пять раз крупнее наших, кроме торпед, у них по шесть автоматических пушек и по восемь пулемётов, а на наших торпедных катерах стоял лишь один крупнокалиберный пулемёт. И уж конечно, в случае боя или отхода исключалась повторная попытка прорваться в бухту.
Великое дело на войне – находчивость, дерзость, самообладание. Учись этому у катерников.
На Кавказе железная дорога идёт по самому берегу моря. Были случаи, когда немецкие подводные лодки подбирались к дороге, всплывали и обстреливали поезда из орудий. Тогда наши катера стали сопровождать поезда – вагоны катятся по суше, катер рядом идёт по морю. Так и отвадили фашистских подводников. Однажды катер, выгружая боеприпасы на Малую землю, повредил о камни руль. Вокруг катера падали снаряды. Гибель казалась неизбежной. Неподалёку стоял сейнер с повреждённым винтом. Моряки подтянули катер к сейнеру, связали оба судна – получилось на двоих по исправному рулю и винту. Катер и сейнер ушли из-под обстрела… Самый же яркий пример боевых качеств моряков-катерников – Новороссийская десантная операция.
В начале осени 1943 года, развивая успех, одержанный летом в Курской битве, советские войска на широком фронте подходили к Днепру.
Готовилось наше наступление и на Таманском полуострове. Основной удар снова нацеливался на Новороссийск – ключевой пункт вражеской обороны.
Было решено брать город одновременно с трёх сторон: с востока, от цементных заводов, с запада, от Станички, и со стороны порта, высадив в город сильный десант.
Бой за высадку морского десанта в Новороссийске 10.09.1943 г.
Сложнейшим делом в этой операции была высадка десанта. Посмотри схему боя за высадку десанта. Обрати внимание на артиллерию противника. В некотором удалении от города стоит множество тяжёлых орудий. Орудия стоят и в непосредственной близости от порта. Достаточно сказать, что каждый квадратный метр акватории простреливается ими. По всему берегу бухты у противника огневые точки и минные заграждения (кружки с тремя усиками). Огневые точки устроены и на молах – западном и восточном. Расстояние между молами всего 80 метров. Неужели возможно кораблям и судам с десантниками пройти в эту щель, не погибнув от огня пушек, миномётов и пулемётов? Как можно было решиться на такое?
Решились потому, что знали: именно в этом страшном для нас месте противник меньше всего ждёт удара. И ещё решились потому, что надеялись на ум и отвагу моряков.
Командиром высадки был назначен командир Новороссийской военно-морской базы контр-адмирал Георгий Никитич Холостяков. Отряд обеспечения высадки возглавил командир бригады торпедных катеров капитан второго ранга Виктор Трофимович Проценко.
В канун наступления вовсю работала наша разведка. Самолёты фотографировали вражеские позиции, скрытые в горах и за горами. Не смыкали глаз наблюдатели на восточном берегу Цемесской бухты – с
Свою рекогносцировку провели моряки. На наблюдательном пункте 318-й стрелковой дивизии контр-адмирал Холостяков с командирами отрядов катеров и десантников долго изучал подходы к порту и берег бухты.
Бетонные доты на молах казались неуязвимыми – бомбой с самолёта, снарядом из тяжёлой пушки трудно попасть в небольшую цель. Конечно, если стрелять или бомбить долгое время, то разбить доты можно. Но огневая подготовка атаки намечена короткой – иначе враг поймёт, откуда грозит опасность. Моряки решили стрелять по молам торпедами, торпедами же ударить по береговым огневым точкам и минным заграждениям. Было, однако, ясно, что и торпеды не уничтожат всех огневых точек. Надо будет воспользоваться замешательством противника – после серии мощных взрывов высадить на молы штурмовые группы, которые добьют врагов в дотах гранатами.
Пространство между молами закрывали боны – бочки, к которым подвешены сети. Решили прорвать заграждение тоже взрывом торпеды, затем, чтобы обрывки сетей не мешали десантным судам, взорвать бочки, покидав на них сетки с взрывчаткой.
На конце западного мола увидели лебёдку, трос от неё уходил в воду. Несомненно, он, как и сети, перегораживает вход в порт. Но на какой глубине? И нет ли на тросе мин? Осмотреть трос вызвался матрос-разведчик (к великому огорчению, неизвестна его фамилия). Ночью матрос переплыл бухту – это около десяти километров, – остаток ночи, день и вечер прятался под причалом, а новой ночью исследовал трос и пустился в обратный путь. Погода была ненастная. Разведчик выплыл к своему берегу не в том месте, где нужно, и подорвался на мине. С перебитой ногой его подобрали солдаты. В госпитале разведчик рассказал о толщине троса и глубине, на которой он висел. Стало ясно, что торпедные катера не смогут пройти над тросом. Решили впереди их пустить катера-лимузины с тралпатронами. Осадка их совсем небольшая, они пройдут над тросом, затралят его и перебьют взрывом. Беда только, что лимузины тихоходные. Значит, торпедные катера приведут их к заграждениям на буксире.
Не полагаясь на расчёты, проверили опытами и подрыв троса, и торпедную стрельбу по берегу; торпеда вылетала на пологий берег и прежде, чем взорваться, проползала по нему несколько десятков метров.
Свои занятия шли у десантников 18-й армии. Морские пехотинцы и стрелки проводили на местности игры; грозно назывались эти игры: «Уличный бой», «Блокировка домов и дзотов», «Штурм опорных пунктов», «Преследование противника»…
Конечно же, фашисты заметили приготовления к десанту, ведь в Геленджике собралось множество судов. Для дезинформации противника распространялись слухи, что десант высадится в Озерейке или Анапе. Но сбило с толку не только это. Враги не допускали мысли, что мы атакуем порт без поддержки эсминцев и крейсеров. Их самолёты-разведчики во все глаза следили за морем – «как появятся советские артиллерийские корабли, так надо ждать десанта». Эсминцы не появились, и высадка войск оказалась для противника неожиданной.
Новороссийская десантная операция началась в ночь на 10 сентября. Она была рассчитана по минутам. И осуществилась в точные сроки. Выдержать их было невероятно трудно – шло множество разнородных судов, действовали тысячи людей…
Из Геленджика раньше всех вышел отряд старшего лейтенанта Ивана Шенгура – два торпедных катера и четыре артиллерийских с «катюшами». Они заняли позицию у Малой земли. В задачу отряда входило уничтожение немецких кораблей, если бы те попытались напасть на десантные суда.