Книга для чтения по неорганической химии : Книга для учащихся : В 2 ч. Ч. 2

Коллектив авторов

На экраны вывели кабины корветов. Рабы деловито и без паники вели бой.

Уровни «3» сидели за трелями, им вполне можно доверить стрельбу.

Командиры корветов, только с уровнями «4». Они достаточно лояльны, чтобы командовать другими рабами. Условно-лояльного не сажают за штурвал.

Мне потеплело на душе, всё-таки я справился, я смог создать рабов-воинов. Моя месть почти свершилась.

— Прекрасно, залп ракет и торпед, и команду всем – выходим из боя, пока они нас не перемололи. Встреча на базе.

— Командор, что по пехоте. — Велий встал с места, чтобы

услышать ответ.

— А ничего, пусть и дальше долбятся, но уже без нас, мне наплевать, что с ними будет, и деактивируйте ядерную ракету, этот городок со всеми наёмниками, не стоит такого богатства. Взять его! — палец Командора указал на меня.

Два его прихвостня загнули мне руки, надели наручники, пинок по ногам, и я стою на коленях перед Командором.

Он, тварь такая, загородил мне пол-экрана.

На одном квадранте, десантник, отстреливаясь, под прикрытием щита, тащил на себе раненного. У 300-го видно оторвана рука. Пусть тащит, челноки не взлетят, раненый истечёт кровью. Наверное, он ему дорог. Чужого человека так не спасают. Всё равно его убьют. Пусть перед смертью увидит, как сдохнет раненый. Кажется, без руки — это девка. Любовь, наверное, у них. Это хорошо, жаль не дадут крупный вид морды наёмника, когда она сдохнет.

— Отойди! Мешаешь смотреть.

— И это всё? Дурак ты доктор, хоть и умный, а дурак! Если б меня на коленях умолял жизнь сохранить, да поползал бы за мной, я бы может и подумал бы, если б туфли языком вылизал, ты бы мне пригодился рабов делать. Да я к тебе со всей душой и бабу б дал и долю от добычи выделил, большим человеком подо мной стал бы. Не хочешь? — Командор замолк.

На экране девчонка двенадцати лет со смешными косичками, выскочила перед наёмником и ему в живот разрядила рожок какого-то допотопного автомата, её отдача сбила с ног, она достреливала трассёрами с бетона дороги. В переулок забежал десантник один выстрел и грудак девчонки разрывается, синева платьица мешается с ошмётками плоти.

— Так ты и впрямь повёрнутый на мести. Бывает. Видели мы таких, чего только за Гражданскую не насмотрелись. Сам себе могилу вырыл, — в протянутую руку Командора лёг какой-то древний пистолет явно ещё пороховой, одного из его холуёв, — спасибо тебе за всё, за рабов и за поддержку Греев. Увидишь их на том свете, передай от меня благодарность.

Я широко улыбаюсь.

Меня распирает смех.

Я не могу удержаться и хохочу, запрокинув голову.

Громко.

Удар по щеке.

Ствол пистолета у лба.

Я громко провозглашаю как адепт безумного культа:

— Я верю!

— Я верю в Воздаяние, в Справедливость и в МЕСТЬ.

Ме-е-едленно, ме-е-едленно,

палец оттягивает назад крючок,

боёк отходит с щелчком…

Глава 1. Падение защиты

Глава 1.

Падение защиты.

Планета Троон. Филиал Академии наук.

— Таким образом, уважаемые коллеги, можно считать доказанным, возможность

обеспечения нейронных контактов, имплантатов, обеспечивающих связь с отделами мозга, отвечающие за высшую нервную деятельность.

Я обвёл взглядом зал защиты диссертации, и просто, без рисовки завершил своё выступление:

— Доклад закончен.

На экране проектор продублировал эту фразу.

Я закончил свой:

«Magnum opus.»

Великое дело.

Я не стал озвучивать, насколько мой метод полезен для человечества, всем и так понятно. Да и впрямь я молодец. Может, даже и гений. Но я ещё и скромный, согласен чтобы памятник поставили потомки, я не тороплюсь.

Люблю язык древней Теры. Ничего так кратко и ёмко не выражает мысли, чем латинский язык.

Интерлингва, официальный язык человечества, слишком примитивен и вульгарен.

Теперь можно с чувством выполненного долга сесть на своё законное место и насладиться триумфом.

Моё дело всей жизни вынесет меня снова в научную элиту. Эти тупые снобы-академики не смогут спорить с фактами, я смог сделать невозможное, и значит, заслужил право стать равным им.

«aequales inter pares»

Равный среди равных! Душа у меня поёт, хочется объятий и улыбок, смеха!!!

Я с солидным, достойным учёного, видом, прошёл на своё место. Хотелось бежать вприпрыжку! Только запредельным усилием воли, я сдержал мальчишество в душе, где ей и место.

Я не шёл в полутьме зала, а контролируя каждое движение, шествовал!

Сегодня после защиты, будет большой фуршет среди коллектива, уже всё оплачено. Супруга в курсе, что я приду утром хоть и навеселе, но АКАДЕМИКОМ!

Нет во всех системах, на всех планетах женщин, которые бы упрекнули мужчину после столь оглушительного успеха.

Тяжёлые парчовые шторы на окнах отделяли мир науки от улицы, наполненной житейской суетой. Сумрак зала, и голографические проекции на информационном стенде, ярко-светлый глаз проектора, выводящего на белый экран текстовые пояснения моего открытия.

Обычная тёмно-зелёная доска и мел в коробочке рядом. Даже в самой бедной школе этого не слишком зажиточного мира, нет меловых досок. Это дань традиции, символ непрерывности науки, от неандертальца, написавшего первые чёрточки мелом, на закопчённой стене пещеры, до Академии наук человеческой части галактики.

Это символ, и традиции, как и всё в этой комнате.

Дерево и ткань.

Лакированный паркет на полу. Морёный дуб на панелях стен.

Мебель ручной работы.

Полированное дерево, тёплое на ощупь, и зелёное сукно, шершавое и нежное.

Всё сработано в старинном стиле, как в древних университетах, ещё Земли, а не Теры.

Никакой неоновой подсветки, хромированных ножек, пластиковых сидений.

Вся современность осталась за тяжёлыми резными дверями, разумеется, деревянными. И только бронза ручек, была допустима в этом мире традиций.