Книга для чтения по неорганической химии : Книга для учащихся : В 2 ч. Ч. 2
Шрифт:
— А, ерунда — это всё, нас натаскивают на бои нормально, главное — сразу выбить колено, и все приехали! Ты главное не боись. Когда на тебя побежит гадёныш вырубай подсечкой, а потом делай, что хочь. — Квинт одобрительно хлопнул по спине, сопровождая жест потоком мысли.
— Побежишь, сама после боя отпинаю. — посулила Злюка.
Копейщики хотели устроить мне душеспасительное промывание мозгов, но к счастью из харчевни стали подтягиваться поединщики.
По одному.
Нам пришлось ждать минут пять, пока они все выйдут в куртках и таких
— Ну давайте, братья, обнимемся!
Я не очень понимал, что Марк имел в виду. Наши положили руки на плечи друг другу, пока я мешкал, Агни за шиворот втащила меня в круг, и все мы все обнялись в кольцо.
Рука к руке, плечо к плечу, голова к голове.
— Покажем плебеям доблесть Греев! Один За Всех!
И наши хором крикнули, так что заложило уши:
— И Все За Одного!!!!!
Мы построились друг против друга, в ряд метров за пятнадцать от мусорщиков, четыре шага между Копейщиками, наши визави сбились в кучу как грязные обезьяны, мы бойцы, каждый боец, они способны только стаей на одного, и сейчас жалеют, что придётся биться как полагается благородным людям.
А поодиночке мы их сильнее.
— Начали! — строевым голосом рявкнул Рефери.
Плебеи бросились на нас, не бретёры – собаки, сорвавшиеся с поводка.
Ко мне бежал крысёныш, вопя и размахивая руками, глупая попытка взять горлом.
Завожу удар ногой в солнечное, но не смог, не сложилось.
Моя нога не бьёт — упирается в его грудь.
И мы падаем оба.
Удар головой об землю. Теряю на мгновение сознание.
Жёсткий и шершавый асфальт под затылком
Удары сыплются в лицо, в голову, в уши.
Рот наполняется солонцеватой кровью.
Закрываю лицо руками.
Боль впивается в рёбра.
Кулак в солнечное, задыхаюсь.
Тварь садится на меня.
Не бьёт, хлещет ладонями. Боль. Унижение. Страх.
«Сдохни! Сдохни! Сдохни!» — пульсирует мысль в глубине боли.
Меня сгибает судорогой – Искра ответила!
Пришла на помощь в беде!
Боль уходит далеко за тело, в тёмные подвалы души, зверь злобы рвётся наружу, держу его на поводке воли.
Крики драки, стук ударов и ор толпы, затихают во мне и только во мне.
Крысёныш застывает в шоке. Всего мгновенье, большего мне не надо
Хватаю за куртку и дёргаю к себе. Подминаю под себя. Теперь я сверху.
Уже он закрывается от моих ударов!
Голова ясная, как на школьном уроке, время замедлилась, урод не поспевает за моими ударами, я бью расчётливо и сильно, там куда больнее, и где нет мешающихся рук, а только податливая плоть, во мне нет радости, нет гнева, нет ненависти, а только цель победить врага, пока Искра в груди отзывается теплом.
— Нееет! Сдааааюсь! Хвааатит! — вопит крысёныш.
Я удерживаю кулак в замахе, и мир снова врывается в сознание. Тепло в груди уступает месту боли, я встаю с подстилки на ватных ногах, весь выжатый как лимон, и такой же запашистый, только от меня несёт смрадом
Стою, слегка пошатываясь, смотрю с усталым равнодушием, как поверженный враг уползает на четвереньках и через несколько шагов встаёт и уходит на полусогнутых ногах, от унижения и обиды.
Наши побеждают, это видно всем.
Марк положил бугая на землю и выворачивает ему руку. Положение безнадёжное, тот может только скрепить зубами и тянуть до тайм-аута. В надежде переиграть в следующем раунде.
Агни подтверждает на все сто кличку «Злюка», сидит, на пацане, прижав ногами его руки, и ритмично отвешивает оплеуху за оплеухой. Тот только и может дёргать головой, но вот и он сдался, заорав сиплым голоском.
Квинт с противником кружатся в медленном танце, обмениваясь ударами скупо и флегматично. Не сближаясь и не рискуя понапрасну. Не позволяя броситься на захват, и пресекая попытки поймать руки, отходя в сторону и проводя хук или апперкот.
— Время! Всем разойтись! — голос Рефери поставил точку в раунде.
Мы сбились в кучку. Все поздравляли меня с первым боем, Агни чмокнула в щёчку, все обнимали, и никто не побрезговал, что я в крови, поте и моче.
Мы воины, мне отец всегда говорил, что война — грязная вещь, именно как есть, без возвышенных синонимов, о банальной крови, фекальных куч, гари, пластика, сажи кабелей, масла машинного, радиоактивного теплоносителя из разбитых реакторов. Да мало ли дерьма на войне.
Даже если сидишь на капитанском мостике линкора, не думай, что грязь тебя обойдёт стороной. Война возьмёт плату седыми волосами, бессонными ночами и ранними инфарктами. Мерзость смерти придёт за всеми и не будет ждать до старости.
— Греи выиграли, наши проиграли, три сухих победы остальных раундов не будет! — объявил посредник. — на этом всё. Греи имеют право на девчонку, они честно победили.
— Мы отказываемся от прав победителей, требуем возможность привести себя в порядок.
Девчонка затерялась в безликой толпе плебеев, я даже и не стал провожать её взглядом, слишком много произошло, мне уже она неинтересна, даже если подойдёт и предложит себя.
К нам подлетела владелица и, широко улыбаясь дешёвыми коронками, принялась лебезить, расхваливая славную победу.
Её мелкое холуйство не вызывало ничего кроме брезгливости.
Интересно, брезгливость — это часть презрения или отдельное чувство?
Дверь раздевалки закрылась за Копейщиками. Я остался один на комнату сменного персонала этой кафешки.
Хозяйка лично проводила нас сюда, через реплику извиняясь, что такая скромная раздевалка, недостойна нашего посещения, и выделила полотенца привести себя в порядок.
Не стоило ей извиняться, я за свою жизнь нагляделся и на апартаменты элиты, и бытовки рабочих, и кубрики боевых кораблей, и душевые лагерных бараков.