Книга для родителей
Шрифт:
Познакомился я с Любой Гореловой случайно: она зашла ко мне по короткому делу. Пока я писал нужную записку, она тихонько сидела в кресле и изредка вздыхала про себя, сложив руки на коленях и поглядывая куда-то с далеким прицелом. Ей было лет девятнадцать и принадлежала она к тем девушкам-аккуратисткам, которые даже в самом тяжелом горе не забывают вовремя разгладить кофточку.
— Чего вы так грустно вздыхаете? — спросил я. — У вас неприятности?
Люба неловко вздернула чистенько причесанной
— Нет… ничего особенного. Были неприятности, но уже прошли.
В своей жизни я достаточно повозился с девичьими неприятностями и привык о них разговаривать. Поэтому я спросил дальше:
— Прошли, а вы вздыхаете?
Люба повела плечами, будто в ознобе, и посмотрела на меня. В ее карих честных глазах вспыхнуло оживление:
— Хотите, я вам расскажу?
— Ну, рассказывайте.
— Только это длинное!
— Ничего…
— Муж меня бросил…
Я с удивлением на нее глянул: кажется, ее длинный рассказ был окончен, а подробности можно было увидеть в ее личике: маленький розовый рот дрожит в улыбке, а в глазах тонкая сверкающая слеза.
— Бросил?
— Угу, — сказал она еле слышно и по-детски кивнула головой.
— Он был хороший? Ваш муж?
— Да… очень! Очень хороший!
— И вы его любили?
— Конечно. А как же? Я и теперь люблю!
— И страдаете?
— Вы знаете… ужасно страдаю!
— Значит, ваши неприятности не совсем прошли?
Люба посмотрела на меня задорно-подозрительно, но мой искренний вид ее успокоил:
— Прошли… Все прошло. Что же делать?
Она так наивно и беспомощно улыбнулась, что и для меня стало интересно: что ей делать?
— В самом деле: чтио вам делать? Придется забыть вашего мужа и начинать все сначала. Выйдете снова замуж…
Люба надула губки и изобразила презрение.
— За кого выходить? Все такие…
— Позвольте, но ваш муж тоже хорош. Вот же бросил вас. Собственно говоря, его и любить не стоит.
— Как не стоит? Вы ж его не знаете!
— Почему он бросил вас?
— Другую полюбил.
Люба произнесла это спокойно и даже с некоторым удовольствием.
— Скажите, Люба, ваши родители живы?
— А как же! И папа, и мама! Они меня ругают, зачем выходила замуж?
— Они правильно вас ругают.
— Нет, неправильно.
— Да как же: вы еще ребенок, а уже успели и замуж выйти и развестись.
— Ну… чего там! А им что такое?
— Вы не с ними живете?
— У меня своя комната. Муж меня бросил и пошел жить к своей… а комната теперь моя. И я получаю двести рублей… И совсем я не ребенок! Какой же я ребенок?
Люба смотрела на меня с сердитым удивлением, и я видел, что в своей жизненной игре она совершенно серьезна.
Вторая наша встреча
— Ну, как ваши семейные дела?
— Вы знаете, так хорошо, что я и сказать не умею!
— Вот как! Значит, нашелся человек лучше вашего… этого…
— И ничего подобного. Я вышла замуж за того самого. Второй раз вышла!
— Как же это случилось?
— Случилось. Он пришел ко мне и плакал. И сказал, что я лучше всех. Но это же неправда? Я же не лучше всех?
— Ну… кому что нравится. А чем же вы такая… плохая?
— Вот видите! Значит, он меня любит. А папа и мама сказали, что я делаю глупость. А он говорит: давай все забудем!
— И вы все забыли?
— Угу, — так же тихо и незаметно, как и раньше, сказала Люба и кивнула головой настоящим детским способом. А потом посмотрела на меня с серьезным любопытством, как будто хотела проверить, разбираюсь ли я в ее жизненной игре.
В третий раз я встретил Любу Горелову на улице. Она выскочила из-за угла с какими-то большими книгами в руках и устремилась к трамваю, но увидела меня и вскрикнула:
— Ах! Здравствуйте! Как хорошо, что я вас встретила!
Она была так же молода, так же чистенько причесана, и на ней была такая же свежая, идеально отглаженная блузка. Но в ее карих глазах туманились какие-то полутоны, нечто, похожее на жизненную усталость, а лицо стало бледнее. Ей был двадцать один год.
— Она пошла рядом со мной и повторила тихо:
— Как хорошо, что я вас встретила.
— Почему вы так рады? Я вам нужен для чего-нибудь?
— Ага. Мне больше некому рассказывать.
И вздохнула.
— У вас опять жизненные неприятности?
Она заговорила негромко, рассматривая дорогу:
— Были неприятности. Такие неприятности! Я плакала даже. Вы знаете, она подала в суд. И теперь суд присудил, и мы платим сто пятьдесят рублей в месяц. Алименты. Это ничего. Муж получает пятьсот рублей, и я получаю двести пятьдесят. А только жалко. И так, знаете, стыдно! Честное слово! Только это неправильно. Это вовсе не его ребенок, а она выставила свидетелей…
— Слушайте, Люба, прогоните вы его.
— Кого?
— Да этого самого… мужа вашего.
— Ну, что вы! Он теперь в таком тяжелом положении. И квартиры у него нет. И платить нужно, и все…
— Но ведь вы его не любите?
— Не люблю? Что вы говорите? Я его очень люблю. Вы ж не знаете, он такой хороший! И папа говорит: он — дрянь! А мама говорит: вы не записывались, так и уходи!
— А вы разве не записывались?
— Нет, мы не записывались. Раньше как-то не записались, а теперь уже нельзя записаться.
— Почему нельзя? Всегда можно.