Книга Холмов

Карелин Антон Александрович

– Спасибо, - шепнула одними губами, зная, он поймет.

Объятый огнем солдат кричал, катаясь по склону, у его друга от злобы тряслись губы и по подбородку текла слюна, а выкаченные глаза, казалось, сейчас лопнут. Его меч свистнул чуть ли не в двух ладонях от ее лица - так торопливо он нанес удар, так сильно хотел причинить ей боль. Анна хищно крутнулась на месте, уходя от следующей атаки шестопером, подсекла его ноги, однако он перекатился, увернулся от удара ее окованного сапога, только брызнули в стороны комья земли. Вскочил, но Анна была быстрее и врезала ногой ему в живот, воин согнулся, резанул мечом Анне по голени, еще одна рана, еще одна

боль - внутри нее все скрутило судорогой, руки тряслись, ноги слабели, сколько еще держаться, сколько еще... Зашипев, она снова ударила его ногой, попала в бедро, он отлетел назад и упал, вскочил... Кровь застилала ей лицо, но девушка увидела, как внезапно за спиной врага воздвиглась монолитная фигура в полном тяжелом доспехе.

Дмитриус! Наконец-то!

Солдат развернулся на одном инстинкте, врезал оба удара в стального воина, но они не оставили даже порядочной вмятины на бронированном теле. Ответный удар молотом-кулаком размозжил его череп, как тыкву с рыхлым нутром. Стальной воин бил медленно, но с нечеловеческой силой.

Объятый огнем прекратил кричать, его тело мятой грудой чернело ниже по склону, но продолжало пылать и дымить черным дымом. Зашипел и грохнул его собственный пузырь, жидкое пламя наконец-то проело закаленный алхимической пропиткой внешний слой и пузырь взорвался - мертвый лежал в погребальном костре из двух жадно пылающих луж.

Упав на траву рядом с Алейной, черноволосая смотрела на страшную рану у нее справа под грудью. Ребра не спасли от пули, пробившей легкое. Девчонке оставалось жить минут десять... надо успеть не просто победить треклятых панцеров, но и каким-то чудом спасти ее.

Дмитриус возвышался над ними, закрывая бронированным телом. Анна встала, опираясь на его руку, уже с трудом держась на ногах и озиралась, не видя больше противников. На той стороне за вершиной шел бой, шестой и седьмой канзорцы бились с кем-то из Лисов. Но девушка была уверена, что трое пробудившихся и очень злых Лисов без труда справятся с оставшимися церштурунгами.

Неужели она продержалась?.. Неужели справилась?..

– Вали снайпера!
– прохрипела Анна.

Дмитриус зачем-то вскинул руку вверх, к ее лицу.

Снайпер метил черноволосой в голову, пуля врезалась в стальную руку, оставив вмятину, но не пробив полный двойной доспех. Только сила удара качнула латного воина, он слегка пошатнулся и заехал Анне по губам. Она с болью рассмеялась... содрогаясь от слабости и от бьющегося в венах адреналина.

Стальная голова заскрипела, медленным, нечеловеческим образом развернулась полностью назад, немое забрало смотрело на герртруда. Воин с лязгом двинулся на него. Солдат застыл, глядя на магическую тварь, которую не берут пули, затем вскочил и резво помчался вниз. Умный панцер.

Секунду Анне казалось, что все позади.

Но ее первый враг, с моргенштерном, пришел в себя. Только теперь Анна различила по маленькой нашивке на плече, что это старшина. Лицо его было разбито рухнувшим сверху сдвоенным ударом латных перчаток, одна рука ранена осколком меча, он сплюнул зубное крошево с кровью, утерся, выдрал осколок из мышцы, протяжно зашипев, и пошел на девушку, сжимая шипастую палицу здоровой рукой. Черноволосая ждала его, руки тряслись, губы тряслись, все внутри просило бежать, но сзади с трудом дышала Алейна, цепляясь за жизнь.

Удар, уворот, снова удар, шипы вошли в правую руку, не осталось сил даже кричать от боли, Анна врезала ему в колено, палица отлетела в сторону. Оба упали; не вставая,

церштурунгер схватил ее за плечо одной рукой, второй потянувшись за ножом. Решил, что лежачую израненную девку он сможет прирезать, как свинью. Она вдохнула, не сопротивляясь схватившей руке. Транс почти сошел на нет. Выждала полсекунды, и когда канзорец нанес короткий удар ножом ей в шею, катнулась к нему. Нож вошел в землю, Анна вдавилась в солдата вплотную, как в любовника, заглянула в его серые глаза, в которых бесновалась ненависть, и плюнула кровью ему в лицо. Он с проклятием начал вставать, махнул рукой, она поймала кулак и вывернула его, залезла на канзорца, повалила его на спину и нанесла один за другим два точных удара латным кулаком ему в лицо. Обычно это было концом боя, но он очень хотел жить. Когда он успел найти в траве окровавленный моргенштерн, девушка не знала; неловкий, но сильный удар пришелся ей в щеку, шипы проткнули ее и воткнулись в язык, челюсть сместилась, несколько боковых зубов сломались и вмялись в десну. Черноволосая плачуще замычала, повалилась на бок и замерла, держась за щеку рукой. Все ее силы кончились.

Канзорец с трудом поднялся, качаясь, черноволосая смотрела на него с земли сквозь кровь и застилающий глаза туман. Как глупо, подумала Анна. У меня же есть огонь в руках. Почему я не выпустила огонь. Он израненный, не обязательно в лицо. Выжечь руку и спину, когда схватила... Сейчас валялся бы на земле и скулил он, а не я... Глупо...

Но я победила. Я остановила их. Лисы будут жить.

Он вскинул руку, чтобы ударить.

Но тень канзорца ожила. Точная копия солдата выросла перед ним из черной вздымающейся мглы, перехватила занесенную руку - и обрушила темный, сотканный из теней, но тяжелый и убийственный моргенштерн ему прямо в лицо.

– Сдохни, - хрипло сказал Винсент, подходя ближе, вырастая над Анной, окруженный маревом кружащегося сумрака. И приказал тени:

– Добить.

Собственная тень канзорца послушно ударила своего родителя - еще раз, и еще. Винсент длинно, презрительно выдохнул. Мантия из мглы, разодранная взрывом, клубилась и вилась обрывками вокруг мага, все его лицо было один сплошной кровоподтек, при взрыве он упал на живот, ударился лицом о землю и едва не задохнулся, пока был без сознания... Но Анна выиграла достаточно времени, чтобы Ричард привел его в сознание, и маг вступил в бой.

Он провел руками сверху вниз, мантия выровнялась, укрыла с головы до ног защитным маревом мглы. Тень с моргенштерном уже рассеивалась в воздухе: так всегда бывало, когда умирал тот, кому она принадлежала при жизни.

– Держись, Анна, - сказал серый маг, вытирая кровь с ее лица черным шелковым платком.
– Сейчас мы вернем Алейну, и она поставит тебя на ноги.

Он двинулся на другую сторону, огибая вершину по склону.

Шея шестого канзорца была неестественно свернута - это мог сделать только Стальной.

Седьмой церштурунг лежал под ногами у Кела, уставившись в синее небо и редко моргал. Он все видел и слышал, но в ближайшие пять минут не мог и пальцем шевельнуть.

– Я парализовал его. С четвертой попытки! После обнуляющей гранаты!! Чертов церштурунг.
– выдохнул высокий и красивый светловолосый мужчина с песочными часами на груди, вытирая пот на грязном от земли лице с проступившей сеткой лопнувших сосудов на щеках и вокруг глаз.

– Алейна умирает, Кел!
– с нажимом сказал маг.
– Если она умрет, то скорее всего умрет и Анна. Ты должен придумать, как их спасти.