Книга Лунной Ночи

Дуэйн Диана

– Спасибо, – ответила Рхиоу и прыгнула сквозь ворота. Сааш отпустила управляющие струны и последовала за ней.

Как обычно, на мгновение возникло ощущение дезориентации, пока тело Рхиоу привыкало к своему новому статусу; потом кошка снова стала видеть все отчетливо. Она встряхнулась всем телом, приводя в порядок мех – он был таким коротким по сравнению с ее прежней шерстью, что Рхиоу после преображения всегда чувствовала себя несколько обнаженной. Сааш, верная себе, уже сидела и чесалась, с легкой насмешкой глядя на Арху.

– Посмотрите на меня!

Вы только посмотрите на меня! Какой я огромный! – Арху бегал по кругу, изгибаясь, чтобы как следует себя разглядеть; выглядело это так, словно котенок гоняется за собственным хвостом. Зрелище было забавным. Белый кончик хвоста теперь стал длиной со все тело Арху в другом мире. Рхиоу подумала, что если Арху переживет испытание и явится сюда, чтобы поохотиться, ему придется полагаться только на скорость: черно-белая окраска не поможет ему стать незаметным.

Впрочем, – решила она, – в лунные ночи среди скал как раз и поможет.

– А посмотрите на нее! – вопил Арху, показывая на Сааш. Та смущенно улыбнулась, и Рхиоу весело кивнула. На Сааш действительно стоило посмотреть: львица черепаховой окраски, почти тонна могучих мускулов. – И на тебя! – обратился Арху к Рхиоу. – А… ух ты! – Арху увидел Урруаха. Темные полосы на шкуре кота сохранились, но приобрели более тигриный вид, что вполне соответствовало его фигуре и размерам: Урруах теперь величиной не уступал большому автомобилю. – Что с нами случилось? Можем мы становиться такими дома?

– Нет, – ответил Урруах. – Здесь тела кошек имеют тот же размер, что и их души. Дома твоя душа помнит свою древнюю историю, а тело забыло.

– Да вы только посмотрите вокруг! Где это мы?

– В Йаххахе. – Сааш прибегла к звукоподражательному термину: примерно так кошки только и могли произнести «Нью-Йорк».

Арху вытаращил на нее глаза.

– Ты спятила!

– Это действительно Нью-Йорк, – сказал Урруах. – Пятьсот тысяч лет назад… и десять-двадцать миров вглубь.

– Но это же не наш мир? – Вопрос Арху прозвучал скорее как утверждение.

– Не наш, – подтвердила Рхиоу, оглядывая купающиеся в золотом свете дали. – Они в родстве, но этот старше… или все еще остается таким, каким был наш давным-давно. Тут судить трудно: в разных мирах время течет по-разному.

– А события, которые случаются здесь, случаются и дома тоже?

– Да. Обычно в других формах, которые сначала кажутся неожиданными. Помнишь, каким, глядя в лужу, ты видишь себя? Отражение колеблется: дунет ветер, и по луже побегут волны. Понимаешь?

– Ага!

– Так все и происходит. Только этот мир – как настоящий ты, а наш – как отражение в луже.

Арху открыл рот и снова закрыл его.

– Ты хочешь сказать… здесь все настоящее? Именно так мы должны выглядеть?

– Этого я не говорила. – Дальнейшие объяснения стали бы совсем запутанными. У Рхиоу ушло больше двух лет на то, чтобы понять следствия пересечения измерений разных миров. – Этот мир в некоторых отношениях более реален,

чем наш, – он ближе к центру вещей. Однако, Арху, есть миры еще более центральные, чем этот, и можно сойти с ума, пытаясь определить степень реальности по близости мира к центру. Не советовала бы тебе забивать сейчас себе этим голову. Давай просто скажем, что это место, где ты можешь быть другим… но ты должен позаботиться о том, чтобы слишком долго здесь не задерживаться.

– Почему? Мне здесь нравится! Было бы здорово оставаться таким все время!

Тяжелая лапа прижала Арху к земле так, что он смог только повернуть голову, чтобы взглянуть на возвышающегося над ним Урруаха. Глаза на огромной серебристо-серой морде были прищурены, из пасти выглядывали острые клыки. Хотя окраска Урруаха, когда он оказывался на Нижней Стороне, всегда бывала тигриной, он, на взгляд Рхиоу, больше напоминал леопарда. Из всех них он был самым крупным; и хотя львы – существа устрашающие, даже эххифы знают, что самые опасные и безжалостные хищники – именно леопарды, ловкие, гибкие, необыкновенно сильные.

– Тебе не понравилось бы, – сказал Урруах, – лишиться разума.

Арху, прижатый к земле, только таращил глаза.

– Ну конечно, – продолжал Урруах, – охотиться в свое удовольствие, завоевать территорию на многие мили вокруг, быть огромным, могучим, пожирать, кого захочешь, заставлять деревья падать одним своим рыком, – это все здорово, верно? Однако есть цена, которую приходится платить, потому что никто из нас не должен надолго покидать свой мир. Постепенно ты начинаешь забывать, кто ты такой на самом деле. Ты забываешь свои прежние жизни, если они у тебя были. Ты перестаешь быть магом, если, конечно, успел им стать. Ты теряешь знание. Наконец ты теряешь собственное имя. И тогда все оказывается так, как будто тебя никогда и не существовало, потому что когда ты умрешь и Иау назовет твое имя, чтобы даровать следующую жизнь, никто не откликнется… – Урруах передернул плечами.

Арху лежал на земле с унылым видом.

– Ну хорошо, хорошо, я понял. Мне нравится быть самим собой. – Урруах сделал шаг назад и отпустил его. Арху встряхнулся, сел и принялся за хейхх. – Но такое случится только, если пробыть здесь долго?

– Насколько нам известно, да, – ответила Рхиоу.

Арху бросил на нее острый взгляд.

– А что будет, если ты погибнешь на Нижней Стороне до того, как все забудешь?

Это был тот самый главный вопрос, который не давал Рхиоу спать прошлой ночью.

– Я не знаю, – ответила она.

– Ты хочешь сказать… даже если у тебя есть еще жизни, ты все равно можешь не вернуться? – Арху смотрел на Рхиоу широко раскрытыми глазами. – Ты хочешь сказать, что умрешь насовсем, как таракан или эххиф?

– Возможно, – пробормотала Рхиоу. Шепчущая хранила молчание по этому поводу, и мысль, что Храуа Молчаливая сама не имеет соответствующей информации, совсем Рхиоу не радовала. Более того, у нее не было ни малейшего желания оказаться той, кто такую информацию предоставит…