Книга мёртвых
Шрифт:
На Прокса его слова не произвели никакого впечатления. Напротив, вид у него был скучающий.
— Ну, тогда пожалуйтесь Коэну, — заявил он, — или вдове Ангуса Пибоди.
— Непременно, — ответил Грей. — Но лучше я все же поговорю с верховным судьей лордом Дарендером. Что касается вас, то я не хотел бы оказаться на вашем месте, юноша, когда моего клиента выпустят из-за нарушения протокола. Вас непременно за это осудят, и, боюсь, после всего, что произошло, вам придется работать постовым в Гималаях.
Громко
— Хорошо, — прошипел он. — У вас десять минут. И дверь должна оставаться открытой, ясно?
— Ничего не имею против, — спокойно произнес Грей. — Нам с мистером Крейвеном нечего скрывать.
Проглотив ответ, вертевшийся на языке, Прокс развернулся на каблуках и распахнул дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Пройдя по коридору, он остановился на таком расстоянии, что мог нас видеть, но не слышать.
— Здорово вы его сделали, доктор, — устало протянул я. — Если на суде вы будете вести себя так же, то в будущем у меня все будет в порядке.
— Боюсь, что разочарую тебя, мальчик мой. — Лицо Грея оставалось столь же невозмутимым.
— Что вы имеете в виду? — испугался я.
— Именно то, что сказал, — ответил Грей. — Одно дело — запугать мелкого полицейского чиновника, но что касается суда… Пока тебя тут мариновали, я многое успел сделать, но дела наши плохи.
— Что? — запаниковал я.
Помедлив, Грей вздохнул и, откинувшись на спинку стула, начал крутить в руках трость. Стул, на котором он сидел, заскрипел от его веса, хотя Грей не весил и ста двадцати фунтов. Как и все в этом участке, мебель здесь была старой и заскорузлой от грязи.
— У меня есть кое-какие… друзья в Скотланд-Ярде, как, впрочем, и кое-где еще, — неторопливо начал Грей. — Я многое выяснил, и мне все это не нравится. Коэну удалось раздобыть с полдесятка свидетелей, готовых под присягой дать показания о том, что в ночь убийства Пибоди они видели тебя неподалеку. Среди этих свидетелей есть и весьма уважаемые горожане Лондона, которые едва ли станут лжесвидетельствовать. И дальше будет только хуже. Он…
— Черт побери, это был не я!
— Я знаю, — ровным голосом произнес Грей. Его спокойствие становилось невыносимым. — Но судьи об этом не знают. — Он вздохнул. — Мне очень жаль, Роберт, но я не хочу дарить тебе ложную надежду.
— Что все это значит? — взорвался я. — Вы…
— У тебя практически нет шансов. — Сейчас взгляд Грея был холодным как сталь, и я не увидел в нем и следа отеческой заботы, к которой привык в общении с ним. — Честно говоря, если бы речь шла не о тебе, то я вообще отказался бы от ведения этого дела.
— Вы говорите так, как будто меня уже приговорили!
— В сущности, так оно и есть, — мрачно сказал Грей. — Коэн и прокурор
Он продолжал играть со своей тростью, и в результате она вывалилась у него из рук, упав на пол. Я по привычке нагнулся, чтобы ее поднять, и чуть было не ударился о голову Грея.
— Убирайся отсюда, Роберт, — шепнул мне адвокат, когда наши головы соприкоснулись. — Поверь мне, побег — твой единственный шанс. Я все приготовил. Рольф нанял кеб и ждет тебя в квартале отсюда с деньгами и документами.
— Вы, наверное, шутите, — охнул я. — Вы…
— Нет, я говорю всерьез. — Грей затравленно посмотрел на меня. — Ляг на дно на пару месяцев. Пока тебя не будет, мы с Говардом как-нибудь уладим это дело.
— Эй! — рявкнул Прокс. — Что это вы там шепчетесь?
Возмущенно вбежав в комнатку, он толкнул меня так, что я чуть не упал со стула, и схватил Грея за грудки.
По крайней мере, попытался.
Все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться, а затем было уже слишком поздно. Грей инстинктивно дернулся, и, поскольку в этот момент он уже держал в руках трость, она тоже дернулась и ударила Прокса по кадыку. Захрипев, полицейский отпустил Грея и схватился обеими руками за горло. Отшатнувшись, он ударился о стену и медленно сполз на пол, открыв рот.
Он умер еще до того, как я успел к нему подбежать.
Верховный судья лорд Джеймс Дарендер вытер платком пот со лба и уже в тысячный раз проклял архитектора, проектировавшего зал заседаний Олд-Бейли. Зимой здесь было настолько холодно, что ни одна печь не могла прогреть помещение, зато летом в зале можно было задохнуться от жары. Воздух казался густым как кисель, а дело, которое судья только что разобрал, было скучным как никогда. Конечно, вины архитектора в этом не было, но скука тоже действовала судье на нервы.
Когда судебный пристав отдал ему папку с приговором, вынесенным присяжными, Дарендер наконец-то взбодрился. Он прочитал приговор, и пристав вывел преступника из зала. Этот человек, напившись, избил свою жену. С облегчением захлопнув папку, Дарендер встал со стула.
— Ну что ж, на сегодня мы закончили, господа. Думаю, что вы, как и я, рады предстоящему отдыху. — Приветливо улыбнувшись присяжным, судья кивнул и уже собрался сойти с судейского помоста, чтобы покинуть зал, как вдруг ему преградили путь. Это был инспектор Коэн, поэтому настроение судьи тут же ухудшилось. Он не любил Коэна. В сущности, никто не любил Коэна, но Дарендеру он был особенно не по душе.