Книга Моих Снов

Чай Ирина

– Итак, поехали!

Красивая длинноногая девушка поднялась с первого ряда и вышла на сцену. Пела она довольно неплохо и двигалась в такт, но уж больно переигрывала, как мне показалось. Как будто все было отрепетировано до каждого взмаха рукой. После ее выступления по залу весело пробежал шквал аплодисментов. Далее вышел юноша, которого я почему-то запомнила больше других. Бритоголовый Макс. Его танец был очень зажигательный, и я громко хлопала вместе с остальными, а судьи весело шептались, одобрительно кивая. Чтобы хоть как-то унять дрожь, я сжимала пальцы добела.

– Туманова Анна!

О, черт, черт, черт! Все будет хорошо, хорошо! Поднимаясь по ступеням,

я заметила, что парень из кафе что-то весело рассказывает друзьям, глядя на меня. Наверное, про увлекательное пособие по быстрому поеданию булочки с кунжутом. От этого мне стало не по себе, и на последней ступеньке я запнулась и чуть не грохнулась в оркестровую яму. Зал нашел это очень забавным и давился в беззвучном смехе. Я села за рояль, руки дрожали, на секунду мои глаза закрылись, и волнение само собой куда-то испарилось. Пришло ощущение, что я дома, вот мое место. Руки упали на клавиши, и я первый раз в жизни запела и заиграла для кого-то, потому что до этого единственным слушателем моих песен был Шпротик, а от него комментариев не дождаться. Я слышала, как мой голос отражается эхом от стен, а от прожектора моя кожа была такой белой, почти фарфоровой. Время и место утратили значение, и я пела, наслаждаясь по-настоящему, наслаждаясь тем, что делаю. Песня закончилась, я сделала поклон, услышав аплодисменты.

– Анна! Анна! Вы можете немного задержаться?– громко сказал женский голос, говоривший явно с балкона, из-за прожекторов я не могла видеть лица женщины. Я подошла к микрофону.

– Прошло только три минуты, в вашем распоряжении еще четыре!

К этому я была не готова, потом до меня дошло, что я могла бы просто сыграть что-то:«Лунный свет» или «Времена года». Но я стояла молча, широко раскрыв глаза. Повисла гробовая тишина, и от ужаса мне хотелось зарыдать и убежать.

– Ну, хорошо! Анна. К200-летию нашей замечательной школы мы решили поставить «Евгения Онегина». Как вы считаете, в чем главная трагедия эпохального романа?

Я стояла, как на экзамене, и не могла выдавить из себя ни слова, тишина давила мне на перепонки. Я подошла ближе к микрофону, бегло вспоминая сюжет, который сейчас вылетел из головы, хотя половину романа я точно могла рассказать наизусть:

– Г-главная проблема романа,– отвечала я дрожащим голосом,– да и вообще того времени, что люди мало говорили друг с другом. Недосказанность творила ужасные вещи, рушила судьбы людей. Сейчас люди стали говорить о своих чувствах более открыто, и я считаю это большой плюс!

Я не помнила, что говорила, по мне – так это был просто набор слов.

– Спасибо за интересное суждение!

Заняв свое место в зрительном зале, я больше не обращала внимания на сцену. Было ощущение, что я все испортила. Мне хотелось плакать, рыдать, остаться одной, уехать и больше никогда сюда не возвращаться. Я даже была готова выйти замуж за Дэна и начать рожать ему детей. Я очнулась лишь, когда Эдуард сделал заявление:

– Благодарим всех за прекрасные номера! Наши многоуважаемые судьи и, по совместительству – преподаватели примут решение, и список получивших бюджетные места будет завтра в десять утра у расписания в холле. Ну, а сейчас всем спасибо, все могут быть свободны!

Выжатая, как лимон, я принимала свои вещи из гардероба и, резко развернувшись, чуть не снесла парня из кафе, который давил странную улыбочку.

– Эй, а я тебя помню!– он стоял в обнимку с высокой блондинкой, чья рубашка с трудом удерживала внушительный бюст.

– А я тебя нет!– огрызнулась я и пошла прочь. Да что он привязался ко мне? Еще со своей глупой ухмылкой.

Вернувшись

в номер, вся промёрзшая насквозь, я закуталась в одеяло и долго разглядывала свои ногти. Потом позвонила мама, и я ограничилась лишь словами, что все прошло нормально, выступила достойно. Видимо, по голосу она поняла, что я не в настроении, потому что не стала меня допытывать расспросами. Билет домой я заказала по интернету на завтра, на половину шестого вечера. Когда завтра я не увижу своего имени в списке, у меня будет достаточно времени прорыдаться, собрать свои вещи и доехать до вокзала.

Глава 4

Так странно видеть во сне не совсем понятные, абсурдные, порой нереальные вещи и ощущать при этом абсолютное счастье. Я обожала свои сны, в них я никогда не сидела за разгребанием бумаг, я была путешественницей, охотницей на вампиров, я пела, я была счастлива. Проснувшись, я погружалась в ностальгию, как будто скучала по прошлому, которого у меня никогда не было.

Я поднялась с кровати, засунув ноги в пушистые тапочки-собачки. В номере было холодно, потому что вчера, включив кондиционер, мне показалось, что я поставила режим плюс двадцать пять на тепло, но он почему-то упорно всю ночь дул на плюс пятнадцать холод. Налив себе кофе, я швыркнула носом. О, ну только не температура! Зеркало быстро подтвердило мои опасения. Красный нос, под глазами всё синело, как июльское небо, лицо бледное, в общем, «франкенштейн» отдыхает. В номере была аптечка на случай первой необходимости, и, к счастью, там завалялся градусник и какой-то пакетик с порошком от простуды со вкусом лимона. Градусник упрямо показал тридцать восемь.

– Просто здорово!
– мыть голову я была не в силах, краситься тоже. Натянув одну штанину, я дубела на стуле, и только через пять минут вторая штанина была уверенно натянута на вторую ногу. Наконец, и шапка была надета, пальто тоже, шарф я повязала до самых глаз, на разглядывание себя в зеркало времени не оставалось и, закрыв номер, села в лифт. Мартовское небо все было покрыто тяжелыми серыми тучами, не оставляя солнцу ни единого шанса. Замок величественно выглядел на фоне серого неба, даже немного жутковато.

Зайдя в холл, я увидела целую толпу студентов, шепчущихся у арки, где было аккуратно развешано расписание занятий. Высокая девушка, которая вчера выступала первой, рыдала на деревянной резной скамейке, а рыжая девушка с кудряшками ее успокаивала.

К расписанию было не подступиться, и я без толку несколько раз вставала на цыпочки и задирала голову. Кто-то одобрительно вскрикивал: «Прошел!», а кто-то нудил: «Эй, где мое имя?». Наконец, я протиснулась вперед и стала лихорадочно бегать по строкам. Сначала я прочитала, что прошедшим нужно будет ознакомиться о начале занятий на официальном сайте, а также подать заявку на общежитие, если такое требуется. Я спускалась по списку все ниже и ниже, но моего имени всё не было, на глаза наворачивались слезы, как вдруг: «9. Туманова Анна».

Что? Этого не может быть, это какая-то ошибка! С каменным лицом я упала на скамейку рядом с рыдающей девушкой, которая вдруг стала бить кулачками лавочку. Я подняла глаза и заметила, как вниз спускается вчерашняя женщина в голубом костюме, только сегодня на ней костюм был ослепительно белый, отлично подчеркивающий ее красивую худобу.

– Добрый, то есть доброе утро!
– запыхалась я. Она посмотрела на меня сверху вниз и строго сказала:

– Доброе утро, я вас слушаю!

– Знаете, здесь, наверное, какая-та ошибка. Я нашла в списке свое имя и…