Книга нечестивых дел
Шрифт:
Джузеппе понизил голос:
— Несколько недель назад воришка что-то украл из шкафа старшего повара. И со своим мерзким дружком отнес абиссинке.
— Предсказательнице?
— Люди о ней всякое рассказывают. Вы велели держать уши и глаза открытыми, и я последовал за негодяями. Когда они ушли от абиссинки, к ней поднялся я. — Голос Джузеппе звучал до неприличия самодовольно. До этого мне казалось, что гнусный пьяница охотится только за мной, и меня потрясла моя ошибка.
Но Ландуччи безразлично спросил:
— И что дальше?
— Старший повар
— Болеутоляющее? Что тут особенного? Может, страдает мигренями. — Но, сказав это, Ландуччи насторожился. — Еще что-нибудь есть?
— Я спросил абиссинку, не знает ли старший повар о книге. И попал в цель! Она замолчала и указала мне на дверь. — Голос Джузеппе стал масляным и вкрадчивым. — Вы ее когда-нибудь видели? Лысая, костлявая как цыпленок. Я завернул ей руку за спину… м-м-м… хотел заставить заговорить. Но она только улыбалась. Упрямая. Тогда я взял ее за горло и сдавил, чтобы она поняла, что я не шучу. Держал до тех пор, пока не решил, что довольно. Отпустил, думал, добьюсь толку. Но черная мерзавка откашлялась и опять заулыбалась. Сказала: «Вы никогда не получите книгу у старшего повара». То есть у нашего старшего повара. Значит, она у него, — злобно фыркнул Джузеппе. — Я попытался добиться от нее большего, но она… умерла… как-то уж очень быстро.
— Она умерла?
— От… уговоров.
Мне стало не по себе. Н'бали сказала, что кто-то умрет. Неужели она предвидела собственную смерть?
Ландуччи погладил аккуратную бородку, а Джузеппе нервно переминался с ноги на ногу. Наконец вельможа произнес:
— Слово предсказательницы стоит недорого, но я полагаю, ты что-то хочешь за свои труды?
— Справедливости, синьор. Если я заслуживаю вознаграждения…
— Справедливости? — скорее пролаял, чем рассмеялся Ландуччи.
— Вы арестуете старшего повара?
— Я его допрошу.
— И его щенка тоже. Они заодно.
— Пошлю «черные плащи» за ними обоими. — Он обвел глазами площадь Сап-Марко, где прохаживался патруль стражи.
О Боже! Единственное, на что я оказался способен, — не закричать и не броситься наутек, а задержаться на месте.
— Хорошо. — Джузеппе, казалось, был на вершине блаженства. — Синьор…
— Ладно, ладно. Если что-нибудь откроется, для тебя найдется работа в застенке.
— Спасибо, синьор. А место в сенате?
— Не смеши меня.
— Хорошо, синьор, — раболепно улыбнулся Джузеппе.
— Жаль… — Ландуччи говорил словно сам с собой. — Такого толкового старшего повара не просто найти. Будет большая потеря, если он тоже умрет от уговоров.
Глава XXIX
Книга беглецов
Я бросился на кухню, даже не обувшись — мне казалось, будто я уже слышу, как «черные плащи» точат ножи. Пронесся через заднюю дверь и с выпученными глазами, не в силах перевести дыхание, выпалил:
— «Черные плащи»… они идут сюда!
Задержавшиеся на кухне дольше других Энрико и Пеллегрино прекратили мыть свои столы, посмотрели на меня и переглянулись. Старший повар потянулся
— Пошли.
— Куда, маэстро?
— Следуй за мной.
Мы вышли через заднюю дверь. Бернардо уловил наше настроение и пустился следом. Неровные булыжники мостовой сбивали босые ноги. Я проклял себя за то, что оставил за колонной башмаки, но жалеть было поздно. Однако стоило нам открыть калитку со двора, как из-за угла вышел Джузеппе. Его взгляд остановился на книге под мышкой старшего повара, и он злобно ухмыльнулся.
Мы повернули назад и побежали через кухню.
— За нами идет Джузеппе! — крикнул синьор Ферреро поварам. — Остановите его.
Энрико и Пеллегрино улыбнулись. На кухне любой обрадовался бы возможности проучить Джузеппе.
— С удовольствием, маэстро, — откликнулся Энрико.
— За ним может следовать Ландуччи, — бросил через плечо мой наставник и повернул к служебной двери, но та вела не на улицу, а во внутренние покои дворца. Переступив порог, он посмотрел наверх, в пролет лестницы. — Решено. Идем.
Поднимаясь по ступеням, мы слышали, как Пеллегрино и Энрико окликнули Джузеппе будто старого приятеля.
— Маэстро ушел. Выпьешь с нами? Нет? Когда это Джузеппе отказывался приложиться к бутылке? — Затем раздались звуки потасовки.
Я понимал, что Ландуччи потребуется не больше минуты, чтобы позвать патруль и направить «черные плащи» с площади во дворец. Мы перескакивали со ступени на ступень так быстро, как только позволяли немолодые ноги синьора Ферреро, но мне казалось — ужасно медленно. Мы только-только одолели лестницу и готовы были выйти во внутренние покои дворца, когда снизу долетел голос Ландуччи.
— Старший повар, наверное, еще на кухне, а мальчишка — в людской спальне. Арестуйте обоих. — Дверь с улицы отворилась, и по ступеням загремели тяжелые сапоги. «Черные плащи» спускались на кухню, а мы поднимались наверх.
— Маэстро, куда мы идем?
Синьор Ферреро совсем запыхался.
— Шевелись. Не останавливайся.
Не помню, сколько мы миновали дверей, движимые одной мыслью: обязательно найдется такая, за которой откроется путь на свободу. Когда мы наконец остановились, даже я выбился из сил, а бедный старший повар побагровел и не мог перевести дыхание. Перед нами была дверь в виде арки с нарисованной на ручке гирляндой цветов. Синьор Ферреро сначала немного ее приоткрыл, а затем, распахнув створ, пропустил меня вперед.
За дверью оказалась спальня. Пока мы рылись в гардеробной, я успел осмотреть комнату — заметил бархатное покрывало на одинокой кровати, занавешенной шелковым полотнищем цвета слоновой кости, коллекцию фарфоровых котят на прикроватном столике. Рядом с тазиком для умывания с каймой в виде розовых бутонов аккуратно расставлены бритвенные приборы. Каждая деталь хорошо подобрана и безукоризненно выполнена. Здесь было святилище холостяка.
— Мажордом в этот час совершает вечерний обход, — сказал старший повар. — У нас есть немного времени.