Книга о друзьях
Шрифт:
Он привязывался к женщинам так же, как и к писателям и художникам. Просто невероятно, с каким жаром он мог превозносить достоинства новой шлюшки, на которую запал.
— Ты просто ее не знаешь, — говорил он. — Может, она и шлюха, но ей можно доверять.
— Что значит «доверять», Джо?
— Ну, то есть, если у тебя нет денег, нужна помощь, можно пойти к ней. Она поможет кому угодно. Я видел, как она отсчитала сотню баксов такому ублюдку, который и задницу-то ей лизать недостоин. Точно тебе говорю, в беде она настоящий друг. Она может
Другая могла понравиться ему, если она так же сходила с ума по здоровой пище, как и он. А третья — потому что любила собак.
— Между нами, — делился он, — я думаю, она с ними трахается. Заметил, как Байрон ее обнюхивает? Да, собак-то она любит, а кошек и птиц не выносит, представляешь?
Живя в этом сумасшедшем доме под названием «Голливуд», он познакомился с разными уродцами. Я имею в виду настоящих уродцев, которые выступают в шоу. Была одна карлица — она ему страшно нравилась, думаю, потому что она тоже любила читать.
Если Джо кого-то не любил (а не любил он обычно евреев, как это ни странно), то не выносил их и его пес Байрон. Я уже говорил, что Байрон был почти совсем как человек — он схватывал такие вещи, до которых ни за что бы не доперли тупые подружки его хозяина. Но вообще-то он был, конечно, скотиной — вечно пытался что-нибудь изнасиловать: ногу, мебель, дерево, хотя ни разу не спаривался по-настоящему. Это, конечно, ненормально, учитывая, что его хозяин и повелитель был большим знатоком женских прелестей. Как выяснилось позже, проблема заключалась в том, что Джо не считал окрестных сук достойными его пса. Многие наши друзья пытались подобрать Байрону подходящую пару, но так и не преуспели в этом. Джо говорил, что не променял бы Байрона даже на его копию, отлитую из чистого золота.
Когда Джо приходилось уезжать из города по работе, он жалел, что не может оставить трубку снятой, чтобы разговаривать со своим любимцем. Так, если вдруг Байрон при звуке его голоса лаял, Джо мог говорить с ним часами, на что не способен даже самый заядлый собаковод и кошатник. Иногда Джо элементарно не хватало денег на хорошую жрачку, но Байрона это не затрагивало — он всегда ел только самое лучшее и дорогое, и Джо это делало счастливым.
Однажды я встретил своего приятеля — он так весь и светился.
— Что случилось, Джо? — спросил я. — Чего это ты такой счастливый?
— Пойдем со мной, — сказал он. — Я просто прогуливаюсь по улице в надежде встретить одну дамочку, живущую в этом районе. Я тут флиртовал с ней…
Услышав слово «флиртовал», я просто не поверил своим ушам.
— Ну да, — продолжал он, — по-моему, она из таких… из романтичных. Ну, хорошо выглядит, одевается, воспитанная и все дела.
— Ну-ка, ну-ка, — приободрил его я, подозревая, что речь вдет о новой страстной влюбленности.
— Большего сказать не могу, — ответил Джо. — Боюсь, все уже кончено. Я ей не подхожу.
Он рассказал мне, как выяснил, что она возвращается домой
Однажды вечером, вместо того чтобы пройти мимо, поздоровавшись, он остановился и сказал:
— Привет, красавица, что-то ты рановато сегодня.
— А вам какое дело? — холодно отрезала она. — И почему вы шляетесь у моего дома каждый вечер?
— Потому что, — нашелся Джо, — я тебя хочу.
— Ах вот как, — спокойно ответила она, — можешь отсосать себе сам.
Такие слова его удивили.
— Разве так разговаривают с джентльменами? — спросил Джо.
— А где здесь джентльмены? — парировала она.
— Да ладно вам, леди, помягче, я же ваш сосед. Вы меня знаете?
— Нет, не знаю, — огрызнулась она. — Проваливай.
В это время откуда-то выскочил Байрон и встал на Джо лапами. Девушке собака понравилась, и она немного смягчилась.
— Красивый пес, — сказала она. — Откуда он у вас?
И тут Джо завел долгий рассказ, чтобы хотя бы удержать ее от немедленного бегства.
Девушка наклонилась, чтобы погладить Байрона. Джо же в свою очередь погладил ее по спине, а она сделала вид, что не заметила. Джо не растерялся:
— Почему бы нам не зайти ко мне на пару минут? Могу угостить чаем. Или чем ты хочешь?
К его удивлению, она не возражала, и, не успел он оглянуться, вот она уже в его квартире — изучает мои акварели, развешенные по стенам.
— Вы художник?
— Нет. Я снимаюсь в кино. Дублер. Иногда я дублирую Дина Мартина.
Вот, собственно, и все, что ему требовалось сказать. Беседа тут же перескочила на более интересные вещи. Разумеется, как и все остальные, услышав слово «кино», она растаяла. Джо не пришлось возиться с чаем — она глотнула чистого бурбона, обняла его и тут же нащупала член.
— Это было так легко, — сказал Джо.
— Ну и что потом — ты отымел ее по-быстрому?
— Нет. Я подумал — а пусть она попросит меня. Я велел ей прийти завтра. Вот увидишь, завтра она будет штурмовать мою дверь. Знаю я этих сучек. Она хочет не меня, а работу в кино. Я видел, как она изменилась в лице, когда я сказал про Дина Мартина. Она того и гляди думает, что я сперва оттрахаю ее, а потом сделаю звездой. Ну и дерьмо. Ничему они не учатся!
— И куда ты сейчас идешь?
— Да никуда. Просто выгуливаю Байрона.
Боюсь, что, пытаясь нарисовать как можно более полный портрет моего приятеля, я уделил слишком много внимания его недостаткам и слабостям.
Джо был одним из трех лучших моих американских друзей. Нет ничего такого, чего бы он не сделал для меня, попади я в беду. Всегда жизнерадостный, хоть и несколько взбалмошный, он умел яростно любить и ненавидеть. Для него не существовало полумер.
Многие считали себя его друзьями, но Джо был из тех, кто признает только двух-трех, а всех остальных держит за простых знакомых и собутыльников.