Книга о коране, его происхождении и мифологии

Климович Л И

Говоря так, паучиха причудливо соединяет мысли, близкие исмаилизму - крупнейшей и старейшей шиитской секте, сохраняющей веру в метемпсихоз - посмертное переселение человеческих душ, в том числе в животных, растения, камни и т.п., с заключенной в Коране (2:262; 75:3-4) попыткой посрамления того, кто не верил в возможность воскрешения истлевшего, распавшегося, разбросанного в разных местах. Не только неверный, препиравшийся с пророком Ибрахимом, сомневался в возможности такого "воскрешения", но и сам Ибрахим для "успокоения" своего сердца попросил господа продемонстрировать ему подобное. И тогда Аллах сказал ему: "Возьми же четырех птиц, собери их к себе, потом помести на каждой горе по части их, а потом позови их: они явятся к тебе стремительно..." (К., 2:262). Демонстрируя "несостоятельность" этого сомнения, Коран прибегает и к излюбленному его составителями штампу

восхваления Аллаха, для которого ничто не трудно. "И разве они не видели, что Аллах, который сотворил небеса и землю и не ослаб в их творении, в состоянии оживить мертвых? Да, поистине, он - мощен над всякой вещью!" (К., 46:32). Аллах осуждает тех, кто не доверяет его возможностям: "Ужели человек думает, что нам не собрать костей его? Напротив, мы можем правильно сложить даже концы пальцев его. А человек хочет своевольствовать... Он спрашивает: "Когда день воскресения?" Тогда, когда зрение помрачится, и луна затмится, и солнце с луной соединится. В тот день человек скажет: "Где мне убежище?" Нет, не будет никакого верного прибежища. В тот день у господа твоего твердое пристанище. В тот день обнаружится, что человек сделал прежде, и что сделал после. Истинно, человек будет верным обличителем самого себя, хотя бы желал принести извинения за себя" (75:3-15).

Таким образом, и в этом вопросе все подведено ко дню страшного суда, посмертной жизни, раю и аду.

Роль, отведенная во всех учениях и догматах Корана Аллаху, подтверждает мысль Ф. Энгельса о том, что "единый бог никогда не мог бы появиться без единого царя... единство бога, контролирующего многочисленные явления природы... есть лишь отражение единого восточного деспота..."[Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с, 56.]. Не случайно, что среди "прекрасных имен" Аллаха есть слово "малик", то есть царствующий, царь. И Коран провозглашает: "Благословен тот, у кого в руке царство, потому что всемогущ..." (67:1).

Впрочем, в сказаниях о рае и аде, изложенных в Коране, немало непоследовательности и противоречий. В частности, в Коране, как мы уже отметили, нет единого взгляда на то, когда наступит загробная жизнь: сразу после смерти или лишь после воскресения мертвых и всеобщего божьего суда. Различные толкования этого вопроса были, по-видимому, связаны с древнеарабскими представлениями, закрепленными в мусульманском предании, по которым душа человека в течение года после смерти держится вблизи тела и наблюдает за тем, как его наследник и родственники исполняют свои обязанности по отношению к умершему и его имуществу. Но та форма, в которой в Коране даны ответы на эти вопросы, говорит о том, что они были вызваны практическими требованиями момента. "Направления", которые получат умершие сразу или после дня воскресения, будут разные. Одни из них явятся "путевками" в прекрасный рай, другие - в ужасный ад, а третьи - между раем и адом, на "преградах" (7:41-48; здесь "преграды", по-арабски "араф", - своего рода мусульманское "чистилище").

Интересно и то, как его авторам - жителям знойного юга представляется загробный мир. В раю будто бы не будет солнца и сильной жары, но вместо этого - много влаги и тени; в аду, наоборот, - жара, бушует огненное пламя. Там грешники "будут среди знойного самума и кипящей воды, в тени от черного дыма: не будет им ни прохлады, ни отрады!" (56:41-43).

Впрочем, страдая от жары, зноя и песчаных бурь - самумов, нередко сопровождающихся разрушительными смерчами, арабы издавна испытывали также страх перед холодными ветрами, дующими в зимнее время с северо-запада, претерпевали много неудобств и от резкого падения температуры ночью. Не случайно в арабских стихотворениях, дошедших до нас в сборнике "Хамаса" ("Доблесть"), дурной человек сравнивается с "холодным, сырым северным ветром, сирийским", от которого отворачивается лицо. А в мусульманском предании об аде рассказывается, что среди его отделений есть одно - аз-Замхарира, отличающееся страшным холодом. Это представление, по-видимому, получило широкое распространение с того времени, когда мусульмане стали жить в странах умеренного климата. В сочинении Ахмеда ибн Фадлана, ездившего в 921-922 годах вместе с посольством аббасидского халифа к царю волжских булгар, рассказывается, что когда они были в Хорезме и достигли области, где снег "падает не иначе как с порывистым сильным ветром", то "подумали: не иначе как врата Замхарира открылись из нее на нас"[Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.-Л., 1939, с. 58; Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956, с. 123.]. В позднейшем сочинении турецкого богослова

Фурати "Кырк сюаль" говорится при описании мусульманского ада (джаханнам), что в нем есть отделение, где "господствует холод - и настолько сильный, что если бы хоть незначительную часть его неосторожно как-нибудь выпустить, то от него погибли бы все земные твари"[Кырк сюаль. Казань, 1889, вопрос 11, с. 20.].

Характерно также, что, по представлениям последователей мусульманской секты исмаилитов, живших в суровых условиях долины Хуф на Памире, на высоте около трех тысяч метров над уровнем моря (верхнее течение Амударьи, или, иначе, Пянджа), ад - "очень холодная страна, где никогда не бывает тепла, страна, наполненная змеями и различными насекомыми, среди которых живут грешники, мучаясь раскаянием в содеянных грехах"[Андреев М.С. Таджики долины Хуф (Верховья Амударьи). Вып. 1.
– Труды Академии наук Таджикской ССР, 1953, т. 7, с. 205.].

Из этих примеров видно, как в религиозных представлениях людей своеобразно отражаются особенности их жизни.

Коранический рай крайне чувствен, "экзотичен". Составители Корана не пожалели на него красок. "...Вступившие в рай за свою деятельность возвеселятся; они и супруги их, в тени, возлягут на седалищах; там для них плоды и все, чего только потребуют" (36:55-57). Рай божий, согласно Корану, обещается праведникам как "блеск и радость" (76:11), он обширен, "как обширность небес и земли" (3:127); "в нем реки из воды, не имеющей смрада; реки из молока, которого вкус не изменяется; реки из вина, приятного для пьющих; реки из меда очищенного" (47: 16-17). Вошедшие в эти "сады эдемские... нарядятся там в запястья золотые, жемчужные; там одежда на них шелковая" (35:30).

Ислам - религия классового общества, в его учении о рае это нашло отражение. Коран сулит верующим райскую прохладу, приятные напитки и черноглазых дев - гурий в воздаяние за их покорность. "Истинно, заключает Коран свое сказание о рае, - это есть великое блаженство! Ради подобного сему - да трудятся трудящиеся" (37:58-59).

Как и всякое религиозное учение о загробной жизни, сказание Корана о прелестях мусульманского рая всегда являлось в эксплуататорском обществе классовым орудием власть имущих, средством превращения трудящихся в безвольных рабов. Чем тяжелее, безвыходнее было положение эксплуатируемых в реальном мире, тем более красочно и заманчиво рисовался фантастический рай.

Подобное социальное значение имеют и рассказы Корана о мучениях грешников в аду, где всемилостивый Аллах для них "приготовил цепи, ошейники, геенское пламя" (76:4).

Неправильно вместе с тем модернизовать коранические представления о рае, аде и преградах между ними. Хотя и сказано, что, например, рай просторен, "как обширность небес и земли", но одновременно оказывается, что попавшие в рай смогут даже "перекликаться" с теми, что томятся в аду. И при этом, как и в земной жизни, они будут преисполнены фанатической ненависти к тем, кто страдает в геенне огненной. Ибо, по Корану, главное в том, какую веру исповедуют люди.

"У всякого народа - свой предел; и когда придет их предел, то они не замедлят ни на час и не ускорят... Кто же несправедливее того, кто измыслил на Аллаха ложь или считал ложью его знамения? Этих постигнет их удел из книги (то есть предопределенное, предначертанное наказание.
– Л.К.). А когда придут к ним наши посланцы, чтобы завершить их жизнь, они скажут: "Где же те, кого вы призывали помимо Аллаха?" Они скажут: "Потерялись от нас!" И засвидетельствуют против самих себя, что они были неверными. Он (Аллах тогда.
– Л.К.) скажет: "Войдите среди народов, которые прошли до вас из джиннов и людей, в огонь!" Каждый раз, как входил один народ, он проклинал ему подобный. А когда они собрались все там, то другой сказал о первом: "Господи! Эти сбили нас, пошли же им наказание двойное из огня". Он (Аллах.
– Л.К.) сказал: "Каждому - двойное, только вы не знаете!" И сказал первый другому: "У вас не было преимущества перед нами; вкусите же наказание за то, что вы приобрели!" (К., 7:32,35-37).

Таковы "гуманные" отношения между людьми, даже целыми народами, воспитываемые Кораном. Для достижения большего эффекта писавший один из аятов 7-й суры прибег даже к известному евангельскому изречению, впрочем, близкому образам аравийской действительности: "Поистине, те, которые считали ложью наши (Аллаха.
– Л.К.) знамения и превозносились над ними, не откроются им врата неба, и не войдут они в рай, пока не войдет верблюд в игольное ухо (ср. евангелия от Матфея, гл. 19, с. 24; Луки, гл. 18, ст. 25; Марка, гл. 10, ст. 25.
– Л.К.). Так воздаем мы грешникам!" (К., 7:38).