Книга о путешествии писца Наара
Шрифт:
– Наилэр, сладко Вы говорите. Но что потом делать с кочевниками, если, превыше всяких ожиданий, удастся установить власть Верховного Синклита Империи. – Ялган намеренно решил не говорить о свержении императора, ведь, по сути, разговор их был об этом. – Или, если к Владару будет милостив Сефер, и ему удастся разбить номадов? Тогда война лишь укрепит его позиции. А народ этого императора и так любит, без военных побед.
– С любым противником можно договориться и кочевники не исключение. Нужно только хорошо понять, о чём именно с ними договариваться. В крайнем случае, Союз Свободных городов может выступить посредником на переговорах между Империей и кочевниками, когда это понадобится. Лишь бы воцарились мир и справедливость. Если император начнёт побеждать врага, то нужно будет предложить его военачальникам больше, чем им может предложить Владар. А лучше предложить им что-то такое, чего им император в принципе дать не может. Например, земли, в личное неотторжимое наследственное пользование.
– Но это и так есть! Император раздаёт их довольно щедро.
– Надо
– Да, благо Империи и её народа всегда будет предметом первейшей заботы с моей стороны. Уверен, многие посчитают меня безумцем, но я верю в свою правоту. История нас рассудит. Я предлагаю обдумывать то, о чём мы с Вами сейчас говорили и, через некоторое время, встретиться ещё раз. Надеюсь, я могу рассчитывать на Вашу поддержку, господин Наилэр, и в дальнейшем? – теперь Ялган говорил совершенно без эмоций, его лицо выражало максимальную собранность и решительность, а взгляд пронзал собеседника насквозь.
– Безусловно. Вам гарантировано любое содействие с моей стороны. Это честь, помогать столь искреннему человеку в его трудах для процветания Вашей великой страны. – так же серьёзно ответил Наилэр. Первый из них решился совершить переворот, второй согласился ему в этом помогать.
Глава 10. Раэль и Малак
На глазах Хунхара его воины штурмовали Парсонтар. Король чувствовал, как с каждым взятым имперским городом его власть становится сильнее, а вожди тех племён, что некогда дерзали с ним спорить, теперь благоговеют пред ним и заискивают, в надежде услышать, что Великий Хунхар, так он себя теперь называл, согласен взять их под своё покровительство. Каган часто вспоминал тот день, когда он познакомился с Раэлем, тем существом, или человеком, или демоном, который убил князя Хаире младшего после осады Таирасса. Именно эта встреча изменила жизнь короля номадов и всех его подданных.
Был светлый летний день, который Хунхар проводил за своим излюбленным занятием – охотой на львов. Охота была тем приятней, что проходила в местах, где король раньше никогда не бывал. Они поражали его своей красотой, обилием красок, их оттенков, запахов, причудливых теней. Дичи было множество. Король и его придворные гнали льва. Зверь был больше и быстрее, чем те, с которыми Хунхар сталкивался до той охоты. Повелитель кочевников выпустил в него несколько стрел, однако достигла цели только одна. Лев скрылся от преследования в пещере. Туда, за ним, спешившись, отправился король. Пройдя немного вглубь пещеры, он обнаружил там человека, по виду будто отшельника. В руке он держал стрелу Хунхара, ту самую, которой он попал в льва.
– Здравствуй, Хунхар. Подойди ко мне.
Правитель будто лишился воли, ноги сами шагали к незнакомцу. Руки, державшие меч, тоже не слушались. Когда король стал перед незнакомцем, тот положил ему на плечо ладонь своей правой руки.
– Хунхар, ты будешь служить мне, а через меня моему хозяину, Малаку. Ты станешь тем, чего так не хватает этому миру. Ты станешь злом, которое люди желают друг другу. Ты будешь исполнять их желания. Ты орудие, которое позволит войти Малаку в Арэц. Меня зовут Раэль. Теперь я твоё сердце и твой разум.
Хунхар хорошо запомнил эти слова. После них, он почувствовал себя сильнее и смелее, чем раньше. Он, король номадов, о чьей доблести и силе ходили легенды, ощутил в себе небывалую мощь. Даже конь его сталь быстрее и выносливее. Часто повелитель кочевников стал слышать голос Раэля, который диктовал ему как себя вести с тем или иным вождём, посланником другого кочевнического племени, какое решение принимать. И всегда голос был прав. Бывало так, что Раэль появлялся в образе человека, но Хунхар быстро понял, что видеть Раэля может только он, король, как и голос этого духа, как бы громко он не звучал, слышен был только Хунхару. Однажды повелитель номадов пытался ослушаться голоса, но в ту же ночь к нему в шатёр заползла змея, прямо в постель, свилась на груди проснувшегося властителя клубком и голос Раэля сказал, что не следует так поступать, иначе может очень быстро найтись другой вождь. Претендентов на его место гораздо больше, чем может показаться и смерть куда ближе, чем можно надеяться. Она ждёт. С того момента Хунхар всегда слушал голос. Ещё у него появилась жажда крови. Он начал делить людей на тех, чья жизнь чего-то стоит – это воины, кочевники, и на тех, чья жизнь не стоит ничего – это земледельцы, горожане, учёные, монахи. Но хуже всех – торгаши. Кочевники тоже торговали, но совсем мало.
Номады собрались в одну большую Орду и отправились на Восток, к землям Империи. Рядовые кочевники, видя своего короля, подражая ему, тоже изменились. Они стали жестче и кровожаднее. Убивали с удовольствием, соревновались в убийствах, пили человеческую кровь и ели внутренности поверженных врагов. Хунхар решил превратить всю известную ему землю, где жили, и где не жили люди, в своё царство. Сейчас, он наблюдал штурм Парсонтара и говорил с Раэлем.
– Раэль, скажи, что ты ищешь в каждом взятом городе? Я вижу, ты ищешь, но не говоришь мне что. Ты не объяснил, что тебе нужно было от князя Хайре. – Каган не видел рядом своего собеседника, но точно знал, что тот присутствует. Так было всегда, не важно где король находился, в своём шатре или скакал галопом по степи. Лишь когда это было
– Я ищу одну рукопись. Вернее, одну из двух.
– Именно поэтому ты требуешь приводить к тебе всех жрецов, библиотекарей, писцов, всех, как их называют в Империи, каттавов. Но ты их всех потом убиваешь. Они бесполезны?
– Да, они бесполезны. Вернее, они даже вредны. Ты орудие, через которое создаётся новый мир. А каттавы держатся за старый мир, ветхий. И даже среди них – не все. Они просто делают то, чему их научили, но они не осознают, к чему причастны. Когда-то все люди были причастны к великому, действительно великому и важному знанию, но теперь, к моему счастью и удовольствию, люди не верят в подлинность этого знания и даже не принимают его за сказку. Некоторые, конечно, считают его действенным, но в большинстве – нет. Для них это рассказы, над которыми можно посмеяться. Даже для хранителей этого знания – каттавов. Люди поклоняются Сеферу и смеются над тем, что им читают священники. У людей есть тексты, в этих текстах тайны жизни, но они не видят этих тайн. Они выбирают минутные наслаждения, вместо вечности. Кстати, вы, номады, называете Сефера Тернги, так?
– Да, наш главный бог – Тернги, но это не Сефер. Сефер – писец, а мы презираем писцов за их мнимую мудрость. Тернги не такой. Тернги воин. Он создал всё, что нас окружает, ударив в пустоту своим хлыстом. Он творец всего.
– Пускай так. Не важно, как ты его называешь, куда важнее, исполняешь ли ты то, к чему он призывает? – Хунхар не стал отвечать, сделав вид, будто не понял, что ему задан вопрос. Раэля, конечно, обмануть было нельзя. Но эта слабость кагана, невозможность признать то, что правила веры, заветы Тернги он исполнял далеко не всегда, а теперь, после встречи с Раэлем, вовсе о них забыл, эта слабость была приятна злому духу. Он даже не стал обличать лжеца, в которого вдруг превратился могущественный повелитель номадов. Дух продолжил. – Ничего, это свойственно людям, забывать заветы. Для удобства я буду называть Сефера или Тернги просто Творцом Арэца. Для твоего, Хунхар, удобства. Создатель сотворил мир без болезней и всякого зла. То был мир без страданий. Но люди, кто их может понять, начали желать друг другу зла. Я не могу сказать тебе, откуда они взяли это само понятие – «зло», но так случилось. Желали болезней и горя. И один из учеников Создателя, а четверых учеников Он создал ещё перед тем, как сотворить сам Арэц, но уже после великого лова и победы над змеем Арактом, чтобы передать ученикам часть своего знания, один из этих четверых, Малак, начал, в той пещере, где ты меня встретил, описывать те беды, которые люди хотели видеть друг у друга. Пока они не были описаны, они и не существовали. Малак дал людям то, что они сами хотели, он сделал для них доброе дело. Люди часто радуются, когда узнают, что у других людей беда, понимаешь? В мире начали появляться монстры, уродства, болезни. Писал Малак на стенах пещеры, больше было негде. Творец следил, чтобы в свитках и кодексах ученики не записывали ничего дурного, того, что могло навредить людям, пускай даже одни люди этого желали другим и страдали, потому что ничего плохого с их врагами или обидчиками не происходило.
– Постой, так Творец, всё же – писец? – Хунхар слушал с напряжением, ему было трудно представить, что Тернги мог быть писцом, сочинителем текстов.
– Да, но всё это происходило так давно, что если ты будешь верить в Тернги-воина, а не в Тернги-писца, то для тебя и твоего народа ничего не поменяется. Малак писал на стенах пещеры, потому что церы, восковые дощечки, и куски пергамента, на которых писали ученики, Сефер проверял, как учитель проверяет работу учеников. Малак же не хотел, чтобы Создатель знал, что один из его учеников пишет то, что люди сами хотят. Сефер отказывает людям в том, что они просят часто потому, что, то, что люди просят, может им навредить. Очень странное отношение к людям. Малак не такой. На самом деле, именно он любит людей. Записанные на стенах пещеры слова накапливали человеческую злость. Со временем, такой энергии, силы злости стало достаточно, чтобы те твари, которых Малак только описывал, придумывали же их сами люди, те твари рождались в пещере и шли в мир, несли ему то, чего люди желали. Твари завоёвывали мир, уничтожали добро, радость, смех. Из недр пещеры выходили такие чудовища и монстры, от одного вида которых у слабых людей рвалось сердце, иные просто сходили с ума. Однако, меня лично всегда заставляло улыбаться то, что все эти монстры самим людьми и были выдуманы. Эти чудовища стали выходить из пещеры день и ночь, постоянно. Тогда же появился я и стал верным слугой Малака. В то время люди вспомнили о Творце, о Том, Кого они знали и раньше, но к кому не обращались. Люди пытались защищаться, создавали армии, но они были всякий раз биты, когда встречались с воинами Малака. Он хотел, поработить Арэц и выступить против Создателя и его учеников, чтобы сделать мир таким, каким он сам хочет быть: злым, жестоким, без малейшего луча света. И знаешь что произошло? Люди вдруг начали каяться! Им несказанно повезло, что Создатель наивен до того, что верит, будто человек может исправиться. Ведь Сефер любит своё творение. Некоторые же из людей, наоборот, начинали служить моему хозяину, становились его солдатами. Творец оказал людям великую милость, он дал силу некоторым из них противостоять Малаку и его тёмному воинству. Семь праведных писцов собрались вместе и начали в священных рукописях описывать зло, которое Малак выпустил в мир. По мере того, как движения их каламов порождали буквы, записывали слова, твари попадали в текст, листы тетрадей, как в темницу.