Книга оборотней
Шрифт:
Галль описывает также скрипача, который, будучи арестован, признался в тридцати четырех убийствах, которые он совершил не из вражды, мести или намерения ограбить, а единственно ради наслаждения, доставляемого убийством.
Иоганн Гаспар Шпурцхайм [44] рассказывает о священнике из Страсбурга, который, будучи богатым и не испытывая ни вражды, ни мести, убил троих человек по той же самой причине.
Галль приводит случай с братом принца Конде, герцога Бурбонского, графом де Шароле {84} , который с детства имел отвратительную привычку мучить животных: в зрелом возрасте он принялся проливать человеческую кровь
44
[ Spurzheim J.Phrenology, or The] Doctrine of the Mind; [and of the Relations between its Manifestations and the Body]. P. 158.
Король Франции Людовик XI за время правления приговорил к смерти четыре тысячи человек; обычно он наблюдал за казнями через решетку. Рядом с его собственным дворцом были установлены виселицы, и он лично руководил казнями.
Не следует думать, что жестокость существует только в грубом и корявом обличье; не менее часто она встречается среди утонченных и образованных людей. Если в людях грубых она проявляется главным образом в нечувствительности к чужим страданиям, то в утонченно-образованном облике она принимает вид страсти, поддаваясь которой человек испытывает невыразимое наслаждение.
Кровавые тираны, например Нерон и Калигула, Александр Борджиа и Робеспьер, больше всего на свете любившие наблюдать за смертью и мучениями людей, отличались чувствительностью и крайней утонченностью вкусов и манер.
Я знавал образованную и изысканную молодую женщину с весьма нервной натурой, которая с удовольствием нанизывала на нитку живых мух и наблюдала за их содроганиями. Жестокость может дремать в скрытом состоянии, пока какой-либо благоприятный случай не пробудит ее, и тогда она прорывается всепожирающим пламенем. Жажда крови проявляется подобно любовной страсти или ненависти; мы не имеем представления об их силе, пока обстоятельства не понудят их к действию. Душа пребывает в безмятежности, пока случайная искра не зажжет пламя любви или ненависти, навеки смутив душевный покой. Слова, взгляда, прикосновения может оказаться достаточно, чтобы запалить фитиль страсти в душе и обречь ее на одиночество. То же самое и с жаждой крови. Она может таиться в недрах души близкого нам человека. Она может тлеть в сердце, дорогом нашему сердцу, а мы об этом и не подозреваем. Возможно, обстоятельства окажутся милосердны и не разожгут огня; возможно, нравственная узда окажется столь крепкой, что ее не удастся порвать.
Михаэль Вагенер [45] описывает жуткий случай, происшедший в Венгрии, не упоминая имени, поскольку это весьма влиятельная в стране семья {85} . Данный случай подтверждает то, о чем я только что говорил, и демонстрирует, по какому пустяковому поводу жажда крови может возникнуть и превзойти все мыслимые пределы.
Елизавета имела обыкновение пышно одеваться и вычурно причесываться, чтобы нравиться мужу, а потому полдня проводила за туалетом. Однажды камеристка указала на какой-то недостаток в ее головном уборе и в качестве награды за внимательность получила такую оплеуху, что у нее из носа хлынула кровь и обрызгала лицо госпоже. Когда с лица госпожи была смыта кровь, оказалось, что кожа стала белее и прозрачнее в тех местах, куда попала кровь.
45
Beitr"age zur philosophischen Anthropologie. Wien, 1796.
Елизавета исполнилась решимости не только умыться, но и все тело омыть человеческой кровью, дабы стать еще краше. Две старухи и некий Фицко помогли ей. Этот злодей умертвил злосчастную жертву, а старухи сцедили кровь, в которой Елизавета искупалась в четыре
Елизавета придерживалась этой привычки и после смерти мужа (в 1604 году) в надежде привлечь новых поклонников. Несчастные девушки, которых заманивали в замок, уверяя, что их примут на службу, попадали в подвал. Там их избивали до полусмерти. Частенько сама Елизавета принимала участие в избиении жертв; она снимала с них одежду, пропитанную кровью, и возобновляла пытки. Потом избитых резали бритвами.
Иногда девушек пытали огнем, а потом уже резали, но б о льшую часть забивали до смерти.
Зверство дошло до такой степени, что Елизавета начала колоть иголками тех, кто сидел с ней рядом в экипаже, особенно лиц женского пола. Одну из служанок она раздела донага, обмазала медом и вывела во двор.
Как-то раз, когда Елизавета заболела и не могла удовлетворять свою ненасытную жажду крови, она, словно дикий зверь, укусила девушку, подошедшую слишком близко к постели.
В общей сложности графиня загубила шестьсот пятьдесят девушек; часть погибла в Чахтице, где для этих целей был оборудован подвал; часть — в других местах: она уже не могла жить без убийства и кровопролития.
Наконец родители пропавших девушек перестали поддаваться обману и подкупу, замок был взят властями, и там были обнаружены следы преступлений. Соучастников Елизаветы казнили, а сама она была приговорена к пожизненному заключению.
Не менее примечательна история маршала де Реца {86} , в ком вышеупомянутые наклонности прорезались также не сразу. Это был образованный, даже ученый человек, выдающийся полководец и блестящий придворный. Он сидел в библиотеке и читал Светония {87} , когда им внезапно овладела страсть к убийству и насилию; он поддался ее непреодолимой силе и превратился в одного из самых жестоких чудовищ, когда-либо существовавших на свете.
Сюда же можно отнести и историю с галицийским каннибалом Святеком. Он был безобидным нищим, пока по воле случая не набрел на пожарище, где, мучимый голодом, съел останки сгоревшего при пожаре человека. С этого времени он, словно ворон, рыскал в поисках человечины.
Французский дворянин Бертран имел прекрасное образование. Однажды, стоя у церковной ограды в маленькой деревушке, он увидел церемонию похорон. Им тут же овладело непреодолимое желание вырыть труп, который при нем закапывали в могилу. С тех пор он много лет, подобно гиене, охотился за трупами. Его история подробно описывается в пятнадцатой главе.
Отклонения в организме порой провоцируют кровожадность. Нечто подобное происходит при беременности, когда нарушается привычное состояние организма, что порождает болезненный аппетит. Подобные примеры приводит Шенк [46] .
Некая женщина, будучи беременной, увидела, как пекарь несет поднос с хлебом на голом плече. Она почувствовала настолько сильное желание вонзить зубы в его плоть, что не могла ничего есть, пока ее муж за большую сумму не уговорил булочника, чтобы тот позволил ей укусить себя. Беременная укусила его два раза — на третий раз булочник наотрез отказался. Женщина беременела трижды: дважды она родила здоровых близнецов, третья пара детей родилась мертвыми.
46
Observationes Medic. Lib. IV. De Gravidis.
Близ городка Андернах, на Рейне, беременная женщина убила своего мужа, к которому была искренне привязана, частично съела убитого, а остальное засолила. Когда наваждение прошло, она осознала весь ужас содеянного и добровольно сдалась властям.
В 1553 году женщина перерезала мужу горло и отъела нос и левую руку у еще теплого трупа. Затем она разделала тело и засолила его впрок. Вскоре после этого она родила тройню. Женщина осознала происшедшее лишь после того, как соседи стали спрашивать, где найти ее мужа, дабы сообщить ему о прибавлении семейства.