Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
Шрифт:
2. Старики – мальчишки.
3. Джудай-хан Индустанский – разбойники Аксак-Темира.
4. Аксак-Темир – посол Шах-Султана под Стамбулом.
5. Аксак-Темир – народ Бараж.
6. Аксак-Темир – ханы урочища Кыйа.
Они занимают здесь меньше пространства и частью (особенно первые три) характером схожи с диалогами первого «Сказания», а частью носят несколько искусственный, как бы надуманный, книжный характер; оттого-то «Сказание об Аксак-Темире» во второй своей части не так живо, не так красиво по своему общему колориту.
Далее, изобразительность обусловлена блестящим спектром художественных образов. Диапазон их тематики – могуч; здесь то «мир Аллахов» (широкое пространство,
Еще любопытнее ряд зашифрованных в эти образы мотивов и сюжетов, интересна скрытая в них, влекущая к себе магическая сила.
На первом месте образы героя и героини, окруженные многоцветными предикатами: таинственным рождением, неописанной красотой, сверхъестественной силой, удальством и хитростью, необыкновенной удачливостью, жестокостью, но и великодушием, непосредственностью, пылким умом, – олицетворение человеческого идеала у кочевников, жителей вольных степей.
С героем непосредственно связана символика творческого производительного процесса (у писаной красавицы Гулямалик-Курукти) и полового акта (луч солнца проникает в абсолютно темный дворец и производит оплодотворение заключенной там красавицы девицы).
Дальше следуют характерные для героя мотивы добывания, умыкания, приобретения, захвата, расширения в двух вариантах: 1) умыкание девицы и 2) добывание ценного приза.
Для первого варианта характерно добывание Гулямалик-Курукти из золотого корабля при помощи стрел остроконечных, для второго – добывание Чингисхана биями, добывание Стамбула Аксак-Темиром, добывание первенства в состязании Аксак-Темира с мальчишками. Сверхъестественную хитрость героя выражает мотив оборотничества: появление Дуюн-Баяна после смерти в образе света и волка величиной с лошадь; Аксак-Темир притворяется больным у Стамбула; метаморфоза разбойников в купцов.
С хитростью гармонируют чудесные талисманы – главные орудия героя в его добывании, таковы стрелы Тумакул-Мергена, попадающие на золотой корабль Гулямалик-Курукти, перстень Алангу с печатью у Майкы-бия для добывания Чингисхана и т. д.
Иногда герой выступает в качестве младшего сына в семье, которого мать любит больше всех детей, которому то и дело бабушка ворожит; вот, например, эпизод со спором сыновей Алангу о драгоценном золотом луке, причем лук преисправно достается самому младшему сыну, Чингису.
Героя и его окружение, его действия одевают магические числа:
три (три старших сына Алангу; три стража, приставленных к Алангу);
четыре (четыре сына и четыре дочери Ноя; четверо убитых биев; четверо мальчиков, спрятанных у Бортакшин);
семь (семь провожатых Бодентая и Болектая);
сорок (сорок служанок – сверстниц Гулямалик-Курукти; сорок голубок и попугаев; сорок сверстников Тумакул-Мергена).
Нужно еще остановиться на гиперболе и сравнении в «Богатырских сказаниях».
Гипербола – самый любимый прием автора, особенно когда дело касается непосредственного окружения героя или героини.
1. Красота Гулямалик-Курукти дана в гиперболической форме ее магического воздействия на природу.
2. Сорокасаженные косы Бортакшин.
3. Число воинов Аксак-Темира: один Аллах его ведает; Мать Сыра Земля дрожит, когда его полчища двигаются.
4. Аксак-Темир у Владимира схватил жеребенка и бросил в сторону города; брошенный жеребенок сломал каменную башню и упал за версту.
5. «Избавлю тебя от ста смертей», – говорит Чингисхан красавице Бортакшин.
Гипербола является наилучшим равноценным выражением идеала, заостряет внимание читателя на беспредельных возможностях героя; она придает и особую силу другому любимому приему автора – сравнению. Вот несколько примеров.
1. Люди, что дьяволы.
2. Сердце – обширное, как море.
3. По красоте похож на Джабраила (Гавриила) и т. д.
Характерно, что тут не только гипертрофия образа, с которым сравнивают, но и само сравнение построено на ином базисе, чем в «Автобиографии»: здесь сравнения исходят из конкретного и знакомого, чтобы прийти к отвлеченному и неведомому, от людей – к дьяволу, от сердца – к морю, от человека – к ангелу, а там, в «Автобиографии», от идеи власти нисходили к палатке, от мира – к золотому сундуку и т. д.
И гипербола и сравнение одинаково утверждают здесь, как и в «Автобиографии», непрестанную диалектическую динамичность художественных образов! Литературно-художественная морфология «Сказаний» есть результат очень своеобразной реакции человеческих масс на травму, нанесенную появлением в феодальной среде реальных джехангиров. «Аксак-Темир перевернул все вверх дном; оттого-то и слава о нем сохранилась до наших времен» – такими словами заканчивает автор свое «Сказание».
Прав ли старинный автор в своей оценке джехангира, пусть покажет перевод «Автобиографии Тимура» и «Богатырских сказаний о Чингисхане и Аксак-Темире (Хромце Железном)».
Автобиография Тимура [1]
По своему строению «Автобиография» распадается на две части. Первая – меньшая по размерам – служит как бы введением к настоящей «Автобиографии». В самом начале дан обширный трактат об идеальном правителе народа (двенадцать моральных принципов Тимура); потом следуют размышления о природе власти правителя; все остальное пространство первой части занимает блестящий спектр магических цветов, осеняющих голову Тимура как идеального правителя, как человека, которому удивительными судьбами вручена непонятная власть над миром и бесчисленным множеством людей.
1
Перевод В. А. Панова. (Первый русский перевод с этой рукописи был сделан Нилом Лыкошиным, под заглавием «Автобиография Тамерлана (родился в 1333 г., умер в 1405 г.)», Ташкент, 1894.) В основу настоящего перевода «Автобиографии Тимура» положена тюркская рукопись, найденная в Бухаре и представляющая собой перевод с персидского, сделанный Наби-джан-Хатыфом в 1251 г. хиджры (1835 г. н. э.).