Книга примет

Морок Александр

Опасливые суеверы из пчеловодов не задумываются бросать водяному сот с медом первой нарезки, фунтов по 5—10 за раз. Водяной в награду за такие подарки дает кукушку и приказывает хозяину пчел посадить эту птицу в отдельный улей и поставить его где-нибудь в сторонке, чтобы никто не видал и не открывал. Если кто этот улей откроет, то птица улетит, а за нею все пчелы. При этом знающие люди толкуют, что мед от таких пчел, которых напускает водяной, будет плохой на вкус и не столь сладкий, и соты не такие, как у настоящих пчел: у этих луночки в сотах выходят крестиками, а пчелы водяного строят

соты кружочками».

Согласно народным представлениям, водяной имеет свое хозяйство и, если «вздумается ему оседлать быка, или коровy, или добрую лошадь, – считай их за ним: они либо в озерных берегах завязнут, либо в озерной воде потонут. Водяному всякая из них годится в пищу». Своеобразным подтверждением поверья о водяном-скотоводе является птица выпь, которая селится около воды и чей крик напоминает «рев коровы».

«Хорошо осведомленные люди привычно не едят раков и голых рыб (вроде налимов и угрей), как любимых блюд на столе водяного, а также и сомовину за то, что на сомах вместо лошади ездят под водой эти черти».

ДОМОВОЙ

Домовой есть в каждом доме, и в каждом доме по одному домовому. Больше одного домового не уживается в одном доме; а сталкиваться двум домовым приходится в том случае, если при переходе дома во владение другого лица новый домовой уже успел вместе с новым хозяином переселиться, а прежний домовой еще не приглашен своим хозяином следовать за ним на новое жилье. Домовые разных дворов обыкновенно враждуют между собою, так как им в заботах о своем дворе часто приходится действовать в ущерб соседнему двору.

Домовой женат, и жена его называется ДОМОВИЧКОЙ. Они имеют детей, плач которых иногда можно слышать. Домовой имеет вид человека или животного. В первом случае домовой представляется «старым-престарым» стариком и притом иногда лохматым, иногда домовой – человек среднего роста, сутуловатый, широкоплечий, коренастый; оброс длинной шерстью (по цвету – гнедой, вороной, белой или пегой); одет в старый зипун и лапти. Иногда домовой является одетым в непривычный для него костюм, который он получил, очевидно, вполне случайно, а именно – черный фрак, лаковые ботинки и черную шляпу.

Помимо образа человека вообще, преимущественно старого, домовой является и именно чаще всего в виде какого-либо известного человека, принадлежащего к той семье, на дворе которой он живет.

Наряду с человеческим видом домовой может принимать образы кошки, собаки, зайца.

Домового обыкновенно можно видеть через хомут или через хомут и борону. Или через хомут, при котором непременно есть перекрещенный гуж: «чтоб вышел крест». Днем домовой не виден. Так или иначе, а увидеть и даже ощупать его все-таки удается (каким способом – предания не сообщают); каждый хозяин знает своего домового.

Любимый скот домовой чистит, кормит, поит, выбирая для него корм у нелюбимого; любимой лошади он заплетает гриву, которой обыкновенно и не расплетают хозяева, чтоб не прогневить домового. Если он не полюбит какого-либо животного, то может извести его: он гоняет нелюбимых лошадей, так что те оказываются наутро все в мыле, отнимает у них овес; наконец, заваливает их даже в корыто или чан, из которого их с трудом приходится освобождать. Такую, пришедшуюся не ко двору

или «не в руку», скотину спешат продать и справляются у домового, какой масти ему нужно; при этом нужно смотреть через хомут, и домовой, говорят, иногда дает ответ с указанием желаемой ему масти.

Кроме своих забот о скоте, домовой не чужд забот о благосостоянии всего дома вообще: охраняет дом, бережет семью и даже посылает ей счастье. Являясь сторожем хозяйского добра, он в случае кражи ходит в дом вора и воет там в переднем углу до тех пор, пока вор не возвратит похищенного. В случае пропажи скота он иногда отправляется на поиски в лес, поля и пригоняет его домой.

Домой является и предвестником будущего (обыкновенно будущего несчастья), что делает или по своей собственной инициативе, или же бывает вызван на это. Так, когда он ночью «наваливается» на спящих, то его можно спросить: «к добру или к худу?» и получить тот или другой ответ. Отвечает он или прямо, человеческим голосом, или условно: если ему не надо ответить «к добру» – он молчит или дышит теплым воздухом на спящего, в противном случае издает звук «х».

Перед бедою, например перед покойником, пожаром, он окликает хозяев, плачет и стонет под полом. Самое появление домового в некоторых местностях считается предвестием беды, большей частью смерти; в этом случае он является в виде хозяина, или умершего деда, или хозяйского сына.

Знанием домовым будущего можно воспользоваться – и следующим образом. Иногда в различных частях жилья вдруг слышится – и слышится всегда только одному лицу – плач ребенка: это плачет дитя домового; в этом случае можно покрыть платком то место, откуда слышится плач (скамью, стол, куст, если дело происходит вне избы), и «домовичка», мать, не находя скрытого ребенка, отвечает на задаваемые ей вопросы, лишь бы открыли ребенка; спрашивать в этом случае можно все, что угодно.

Как правило, домовой является существом более или менее добрым, расположенным к людям; однако он не всегда таков. В перемене же отношений его к людям виноваты бывают обыкновенно последние. Обидеть его можно, между прочим, божбой, бранными словами, произносимыми за едой, и т.п. Обиженный домовой или вымещает свою злобу на скотине, или чаще, по своему миролюбивому характеру, просто уходит из дому – на беду и дому, и семье: обитатели дома после его ухода болеют, умирают, на здоровых людей находит уныние, скотина худеет и мрет.

Так как обида, причиненная домовому, не влечет за собой ничего хорошего, то его стараются всячески ублажать и в случае ссоры восстановить с ним добрые отношения тем или иным способом. Например, в чистый четверг втыкают на дворе можжевельник, под верею льют святую воду, курят ладаном, перед масленицей в заговенье ему выносят остатки скоромной пищи и оставляют их под комягой. После ужина на столе «в хороших семьях» всегда оставляется на ночь «харч» для домового. Все вышеназванное домовой очень любит. Желающий подружиться с домовым крестьянин шел ночью в хлев и, затворив за собой дверь, говорил: «Суседушко-домоседушко! Раб к тебе идет, низко голову несет; не томи его напрасно, а заведи с ним приятство, покажись ему в своем облике, заведи с ним дружбу да служи ему легку службу».