Книга Природной Веры

Сперанский Николай Николаевич

Скажем лишь, что есть на Руси немало людей, которые жаждут отмщения. Ибо то, что было сделано с нашим народом в конце двадцатого века, мировым режиссерам прощено быть не может! И это не просто человеческое желание разрядить автомат в гадину, в социального манипулятора. Это гнев богов. Будет священная и страшная месть. И всякий виновный в бедах и позоре России узнает это.

От того, что стало нам это понятно, объявились среди нас колдуны, что пошли туда, куда Велес телят не гонял. Пошли они туда из высокой идеи, пошли согласные пожертвовать собой, но раздавить гадин через гибельное волшебство.

Мы предупреждали

и предупреждаем их, не следовать подсказкам Чернобога. Силы погибели не могут ограничиться уничтожением только одних противников России. Мировое зло сегодня столь велико, оно столь набухло, что нельзя рождать ему в противоборство силу еще большую.

Да, желание мести есть. Да, она справедлива. Да, ее исполнение согласуется с древней русской традицией. Но не трусость или измена, а ответственность за свой народ заставляют нас сегодня делать иные шаги.

Сегодняшнее зло сильно слабостью нашего народа. Мы же хотим вернуть народу его жизненные силы. Направить их не на подпитку мирового зла, а на обустройство своей жизни, на исцеление своего духа. И тогда, мы знаем, это зло задохнется само. Так сказали нам светлые боги.

Поэтому надо и вслух и про себя обращаться с добрым словом к белым богам и к разуму заблудившихся. В конечном итоге духи зла, поражающие разум, побеждаются этим самым разумом, его волей. Уже само знание, что эти духи есть, в значительной степени лишает их силы.

9. Нельзя не сказать о традиционной народной работе с силами зла. Она позволяет нам лучше понять темных богов. Скажем про образ самого Чернобога. Одна его ипостась виделась в вороне, птице вещей и древней. В птице, принимающей тело человека не похороненного, не отданного Велесу по обряду.

Другая ипостась его облекалась в труп мерзавца человекоподобного пьяницы, повинного в мертвящей землю засухе. О нем так и говорили в заговоре: "…Лежит гроб поверх земли. Земля того гроба не принимает, ветер его не обдувает, с небеси дождь не поливает. Лежит в том гробе опивец зубастый, собой он головастый, как гадина в гробу распластался, язык его в темя вытягался…"

Из за него засуха и дождя нет. Надо спровадить его в подземный мир. Поэтому заговорщик далее повествует: "…беру я от дупла осинова ветвь сучнистую, воткну ему в сердце окаянное, схороню в болоте смердящем, чтоб его ноги были неходящи, скверные уста не говорящи, засухи не наводящи, окаянные бы его не подымали, засухи на поля не напущали."

При этом действительно топили в болте гроб с мерзким образом. Ритуальная работа с гробами в любом случае понималась как не безопасная для человека.

10. Образом социального зла и невезения является божество Лихо, что без одного глаза, наго, босо, голо, лыком подпоясано, но выкликает свою волю богатырским голосом. Ему посвящен цикл повестей о Горе-Злочастии, и ряд сказок о том, как мужик от своего лиха или горя избавлялся.

Встречаются в заговорах двенадцать и более сестер лихорадок — трясовиц: Огнея, Гнетея, Знобея, Ломея, Пухлея, Тресея, Опея, Гладея, Аввареуша, Храпуша, Желтея, Немея, Глухея, Каркуша, и другие.

Для избавления от них пекут 12 пирожков или пряников. Идут с ними в лес, кладут в салфетке на землю и говорят: "вот вам двенадцать сестер, хлеб, соль, полное меня мучить, отстаньте от меня". После кланяются на четыре стороны и уходят.

Никто этого видеть не должен.

Или иначе, идут задом к реке, в руке несут горсть пшена. Говорят: "лихорадки, вас семдесят-семь, нате вам всем" Потом бросают пшено через голову в воду и молча уходят.

Так избавлялись от зла, но временами его и кликали. Делают это и сегодня. Люди, обращающиеся к силам тьмы, как правило отдают отчет о том, что они делают, и никогда не стремятся отдать себя гибельным духам целиком и навсегда. Чаще всего они стремятся обмануть их. Получить с их помощью результат, но самолично ускользнуть от их влияния.

С течением веков, образ разрушительного и незаконного зла стал в народном сознании увязываться с христианским Дьяволом или Сатаною. Отчасти этому способствовало то, что языческая традиция запрещала произносить имена своих злых богов, а христианская нет. Вот один из заговоров с обращением к нечисти, с целью разрушения: "Стану я, раб дьявольский, не благословясь, пойду из дверей в двери и выйду я во чисто поле, во дьявольско болото. Во чистом поле стоит ельничек, а на ельничке сидит сорок-сороков — сатанинская сила. А во дьявольском болоте Латырь бел камень, а на Латыре бел камне сидит сам Сатана. Поклонюся я самой Сатане и попрошу его "Ой же ты, могуч Сатана, как сумел свести мужа с женой (имена), так сумей и развести, чтоб друг друга не любили… '. Заметим, что Сатане может приписываться и женский род.

Из другого заговора: "…Пойду я в поле на травы зеленые, на цветы лазоревы. На встречу мне бежит дух-вихорь из чистаго поля со своею негодную силою, с моря на море, через леса дремучие, через горы высокие, через долы широкие…" Далее следует беззаконная просьба к вихрю, которою приводить не будем.

Дабы ввести человека в дурное состояние, делается следующее. Снимался с шеи крест и клался под пятку. При этом говорилось: "Отрекаюсь я от Бога и животворящего креста его, отдаю себя в руки дьяволам." Потом шепталось на соль: "Пристаньте к сему человеку (имя) скорби и икоты, трясите его до скончания жизни".

После крест достается из обуви и вешается на спину. В это время являются дьяволы. Через сутки должно переместить крест наперед, а соль бросить на дорогу, куда пойдет человек, на которого болезнь напускается. При этом приговаривая: "Как будет сохнуть соль сия, так и ты, (имя) сохни." Тогда дьяволы переходят на этого человека и начинают его мучить.

Суть этого магического дела в том, что на самом деле никаким дьяволам заговорщик себя не отдает, ибо он своему здоровью вовсе не враг! Буквально он обманывает их, принимая только на сутки, и то не во всего себя, ибо крест на спине. После этого он изгоняет их из самого себя посредством передвижения креста. Бесы вынуждены собраться в соли, которая до времени становится их носителем.

Если бы крест был только христианским символом, едва ли бесы обращали на него внимание. В данном случае крест работает как древний языческий оберег. Крест есть символ добываемого огня. Наложенная на крест идея мученичества какого-то человека, не дает ему никакой дополнительной силы, и может только ослабить его действие.

Заметим еще, что один мой хороший знакомый всерьез обратил мое внимание на то, что в городах зимой соль сыпят. Только ли это для уборки льда? Или власти производят колдовскую обработку населения?